очень нудно 
50 
Вероника ошеломленно молчала, а потом, не зная, как быть, положила руку на стол и накрыла ладонью его ладонь. При виде боли в глазах Эйдана ее сердце облилось кровью. Она вдруг представила себе, как тяжело в детстве ему было перенести смерть матери. Эйдан продолжал:
– Мой отец допился до смерти, когда мне было семнадцать. После похорон я ушел из дома, не оглядываясь. Вот почему мне никогда не хотелось ни жениться, ни обзавестись детьми. Не хочу, чтобы у них было такое же детство, как у меня.
– Ты был бы совсем другим отцом, – мягко возразила она. – На своего отца ты совсем не похож.
Он кивнул, соглашаясь, и она заметила блеснувшие в его глазах слезы, когда он продолжал открывать ей самые страшные тайны своей юности.
– Все считали моего отца подонком. А мама была доброй, она не заслуживала такого мужа.
Вероника сочувственно кивнула, не убирая руку. Это многое объясняло: почему временами Эйдан злился, почему боялся ответственности, неизбежно связанной с браком и детьми, почему ненавидел нищету и знал, во что она превращает людей – и предпочитал винить богачей во всех бедах этого мира. Кого-то же надо было призвать к ответу, и с точки зрения Эйдана, виновными были именно богачи. Его стремление демонизировать людей, располагающих деньгами, тревожило Веронику, но она пыталась понять его, узнав о том, каким несчастным было его детство.
Эйдан утверждал, что бедняки – совсем не такие люди, как богачи. Он даже представить себе не мог, чтобы люди, имеющие деньги, испытывали душевные муки, сравнимые с его собственными. Но Вероника знала, что душевные муки бывают разными и возникают они по различным причинам, потому они хорошо знакомы не только бедным. В жизни богачей тоже случаются трагедии.
– Просто не все люди добры и порядочны, Эйдан. И неважно, богаты они или бедны.
– Пожалуй, – со вздохом признал он и пожал ей руку. Вероника была отзывчива по натуре, он прочел искреннее сочувствие в ее глазах. – Все мое детство – это годы непрекращающейся ненависти. Особенно остро я ненавидел отца.
После ужина они решили пройтись, Эйдан положил руку ей на плечи. Оба думали об одном и том же – о том, что он рассказал за ужином. Теперь Вероника лучше понимала его, они быстро привыкали друг к другу и уже не чувствовали ни малейшей неловкости. Порой он казался грубоватым, но Вероника видела, что у него добрая душа, что он порядочный человек, более ранимый и чувствительный, чем он готов признать. Его рассказ о смерти родителей сблизил его с Вероникой.
В отеле они разошлись по номерам, а на следующий день продолжили паломничество в мир искусства. Они обошли все крупные галереи и снова отправились в Уффици, и после пяти дней приобщения к искусству Флоренции дружно согласились, что этого достаточно и что в городе уже не осталось шедевров, которые они хотели бы увидеть еще раз. За обедом Эйдан спросил:
– Чем займемся дальше?
До его отъезда в Берлин еще оставалось несколько недель. Расставаться с Вероникой Эйдану не хотелось. Несмотря на их редкие расхождения в мировоззрении, они прекрасно ладили. И уже успели стать не просто знакомыми, а друзьями.
– Даже не знаю. Наверное, мне стоит связаться с детьми. Двое приезжают сюда, так что надо заранее узнать, когда именно.
– Они приезжают повидаться с тобой? Или просто в отпуск?
– Этим летом я сняла дом в Сен-Тропе, но никто из девочек так и не навестил меня там. Они очень заняты. А приехать собираются по семейному делу, всего на несколько дней.
При этих словах он разглядел тоску одиночества в глазах Вероники. Она жила одна уже довольно давно – ей было не с кем делиться радостями и горестями, некого любить, несмотря на троих дочерей. Больше они не имели отношения к ее повседневной жизни. Только теперь Эйдан по-настоящему понял, насколько она одинока. Она не подавала виду, но он догадался, как ей тяжело.
Той ночью она позвонила Тимми – в Нью-Йорке продолжался день, Тимми находилась на работе. Она не стала спрашивать, как у Вероники дела и где она находится, предположив, что в Париже. Попытка дозвониться Джульетте оказалась неудачной: та не брала трубку. А у Джой автоответчик сообщил, что она всю неделю занята на съемках рекламного ролика, поэтому вряд ли сможет перезвонить.
– Как думаешь, когда девочки приедут посмотреть шато?
Вероника предположила, что сестры могли посвятить Тимми в свои планы, даже если сама она приезжать не собиралась.
– Понятия не имею. Спроси лучше у них, мама. Два дня назад я разговаривала с Джульеттой, она вроде бы готовилась к отъезду через несколько недель. И, кажется, сразу после этого уехала к друзьям в Вермонт. Она по-прежнему тоскует по папе.
50 
