ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Когда Доминик проснулся, то обнаружил прильнувшую к нему женщину. Он резко открыл глаза, и все его тело напряглось от неожиданности.

Кто? Что?

Он никогда не оставался в постели с женщинами, с которыми занимался сексом. Ни разу! Так как же… Доминик немного отстранился, чтобы разглядеть головку, покоившуюся у него на груди.

Она была пурпурного цвета.

Воспоминания нахлынули на него — словно кто-то ударил в солнечное сплетение. Отец. Вивека. Ультиматум.

Его женитьба. На Сьерре. Господи!

Он женился на Сьерре Келли. Он спал со Сьеррой Келли! Доминик заставил себя успокоиться и подумать. Это оказалось не так-то просто.

Волнение Доминика, видимо, потревожило и ее. Сьерра вздохнула, теснее прильнула к нему, обняла покрепче и скользнула ногой по его бедру. Пытаясь, пристроиться поудобней, она потерлась щекой о его грудь, Доминик ощутил ее теплое дыхание на своей коже и с шумом втянул воздух.

После такой бурной ночи, Доминик опять захотел ее. Физически, только физически, уверил он себя. А что, если разбудить Сьерру и они опять займутся любовью?

Доминик отогнал эту мысль и взглянул на часы. Десять минут восьмого. Пора вставать и ехать отсюда — и лучше успеть до того, как Сьерра проснется.

По утрам Доминик всегда чувствовал себя неловко. Кроме той единственной ночи со Сьеррой, в мотеле, он всегда уезжал еще до рассвета. Он просто не представлял, как следует общаться с женщиной после того, как проснешься, — и уж точно понятия не имел, как это происходит у женатых людей!

Одно Доминик знал точно: нельзя допустить, чтобы Сьерра успела проснуться, потому что от одного ее прикосновения он позабудет обо всем на свете, включая работу.

Осторожно, затаив дыхание, Доминик стал отодвигаться. Это оказалось не так-то просто. Стоило ему шевельнуться, как Сьерра начинала прижиматься к нему теснее. Хуже всего было то, что ему это нравилось. Нравилось ощущение пальчиков Сьерры у себя на боку. Нравилось ощущать тяжесть ее тела. Нравилось то, какой мягкой кажется ее кожа, по сравнению с его собственной.

Уходить никуда не хотелось, но Доминик не мог позволить себе остаться. Сантиметр за сантиметром он сползал к краю дивана, сгребая одеяло в валик и подвигая к Сьерре, чтобы она не ощутила его отсутствия.

Преодолев последние дюймы, Доминик освободился. Бесшумно поднялся на ноги — и остановился, глядя на Сьерру.

Она выглядела беспомощной и хрупкой. Как странно. Это с ее-то вызывающими волосами, невообразимой одеждой, не говоря уж об этом упрямом подбородке, дивном рте и сверкающих глазах. Она всегда казалась такой жесткой, уверенной в себе и совершенно неуязвимой.

Сейчас на лице Сьерры застыло невинное выражение. Это потому, сказал себе Доминик, что в этот миг она не пытается заставить его потерять последние остатки рассудка и самообладания. Прошлой ночью это удавалось ей просто замечательно — но и Доминик отплатил ей той же монетой. Он сводил ее с ума — точно так же, как и она его.

И ему очень хотелось повторить все заново.

Но не сейчас.

Этим утром он прислушается к доводам рассудка. Он будет решительным. Сдержанным.

Он будет Домиником Вулфом, который все держит под контролем, включая собственные чувства.

К тому же у него полно других забот.

Проснувшись, Сьерра увидела, что Доминик стоит перед зеркальной дверцей ее шкафа и завязывает галстук. Вспомнив об их свадьбе и последовавшей за этим невероятной ночи и поняв, что это был не сон, Сьерра не удержалась от удивленного восклицания. Доминик подтянул галстук и отрывисто обронил:

— Доброе утро. — Потом быстро улыбнулся, так и не взглянув на Сьерру.

— Доброе утро, — хрипловатым голосом ответила она и машинально, закуталась в простыню поплотнее. Это было излишне: Доминик и так уже все видел и похоже был совершенно не заинтересован в том, чтобы бросить на Сьерру хоть мимолетный взгляд.

  15