12 
— Ну ни того, ни другого у меня нет, значит, мне нечего бояться, — проговорила Онора.
— Верно, крошка. Но когда мужчины начнут увиваться вокруг тебя, привлеченные твоим хорошеньким личиком, помни, что эффектная внешность — это еще не все.
Видя на лице Оноры недоумение, отец пояснил:
— Мужчина должен любить тебя не за твою красоту, а за твой внутренний мир, как я любил твою маму. Она была для меня не только самой красивой женщиной, но и самой дорогой, родной и желанной.
В голосе отца прозвучали печальные нотки, и Онора поняла — он очень тоскует по маме.
— Я любил ее, — продолжал отец, — и нам никогда не было скучно друг с другом. Мы смеялись над одним и тем же и понимали друг друга с полуслова. А это, малышка, в семейной жизни очень важно.
— А что, если человек, которого я полюблю, не захочет жениться на мне? — спросила Онора.
— Захочет, — ответил отец. — Только не падай в его руки слишком быстро, подобно перезрелому персику. Пускай подольше поухаживает за тобой, тогда станет ценить тебя больше.
Онора запомнила эти слова отца.
Когда она смотрела, как увиваются вокруг него красивые женщины — отец был интересным мужчиной, — пытаясь заманить его в свои сети с помощью незамысловатых уловок, выдававших их намерения, хотя они этого и не замечали, Онора чувствовала, что они сами себя выставляют на посмешище.
Она понимала, почему он смеется над ними, а если какой-нибудь особе и удавалось увлечь его, то ненадолго.
— Тебе уже наскучила леди Стадли? — спросила она как-то отца, когда ей было всего тринадцать лет.
Секунду поколебавшись, он ответил:
— Ты задала прямой вопрос, моя хорошая, и я дам тебе прямой ответ. Да! Она просто зануда, и у меня больше нет ни малейшего желания общаться с ней.
Слуги любили обмениваться сплетнями о своих хозяевах, и от них Онора знала, что конюх леди Стадли почти каждый день привозил отцу благоухающие духами записочки, которые тот даже не удосуживался читать.
Однажды, когда отца не было дома, леди Стадли заявилась к ним в усадьбу и прошла в гостиную, где в это время Онора читала книгу.
— Где твой отец? — суровым тоном осведомилась дама.
Онора была настолько увлечена книгой, что ничего не слышала. Она поспешно вскочила, сделала реверанс и пробормотала:
— Извините, леди Стадли, я не слышала, как вы вошли.
— Я спросила тебя, где отец. Я хочу его видеть.
Леди Стадли, без сомнения, можно было назвать красавицей. И туалеты она носила такие, которые подчеркивали ее привлекательность. Модная шляпка, из-под которой поблескивали рыжевато-каштановые волосы, длинная мантилья из зеленого шелка, сшитая по последней моде, — все это ей очень шло.
У нее были белоснежная кожа и зеленоватые глаза. И Онора, глядя на нее, никак не могла понять, почему эта прелестная особа так быстро наскучила отцу.
Но вслух сказала:
— К сожалению, папы нет дома.
— Его никогда нет дома, когда я хочу его видеть! — раздраженно бросила леди Стадли. — Когда он вернется?
— Не знаю, — ответила Онора. — По-моему, он поехал в усадьбу Рейнлахов.
— Неужели он отправился туда один? — недовольным тоном воскликнула леди Стадли.
Внезапно, словно силы оставили ее, она опустилась на стул и дрогнувшим голосом проговорила:
— Что же мне теперь делать? О Господи, что же мне делать?
Онора, чувствуя неловкость, не нашлась, что сказать. Она лишь молча смотрела, как прекрасные глаза леди Стадли наполняются слезами. Однако, взяв себя в руки, та вытерла слезы кружевным носовым платочком и, поднявшись, направилась к двери.
Дойдя до нее, она обернулась и жалобным голосом проговорила:
— Скажи своему отцу, когда он вернется, что, если в его сердце осталась хоть капля жалости, а в душе — сострадания и если он считает себя порядочным мужчиной, он должен приехать ко мне. Мне необходимо его видеть, понимаешь?
— Да, конечно, — ответила Онора. — Я скажу отцу.
Леди Стадли, не проронив больше ни слова, вышла из комнаты. Оноре стало ее искренне жаль.
Она знала, что у отца сейчас новое увлечение. Когда он вернулся домой, с сияющими глазами, красивый, помолодевший, чрезвычайно довольный собой, Онора рассказала ему, что произошло.
— Нерин Стадли не имела никакого права приезжать сюда и тревожить тебя! — отрезал отец. — И как только женщины не могут понять, что, когда игра окончена, возврата к прошлому больше не будет.
12 
