49 
– И что же было дальше? – с любопытством расспрашивал герцог.
– Мы с Тарой встречались тайком, так, думаю, продолжалось бы и впредь, не возобновись война с Наполеоном.
– Ну да, в тот год перемирие закончилось, – пробормотал герцог.
– Сразу же после заявления о возобновлении военных действий наш полк направили в Индию. Нам надлежало соединиться с войсками губернатора, генерала лорда Уэллсли, армия которого вела бои с войсками неутомимых маратхов, обученных французами.
– Значит, вас послали в Индию! – воскликнула Тара.
– Мы подоспели как раз к сражению под Ласвари, одному из самых ожесточенных и кровопролитных в истории Индии.
Граф, помолчав, добавил:
– Стоит ли говорить, что все мысли мои были о той, что осталась дожидаться меня в Англии.
И по тону его Тара поняла: у графа сердце разрывалось от горя оттого, что ему пришлось уехать от женщины, которую он любил.
– И поскольку я боялся, что могу погибнуть в бою и больше никогда не увижу свою любимую, я упросил ее перед отплытием выйти за меня замуж. Мы договорились, что, когда я вернусь, мы непременно расскажем нашим родителям, что мы уже муж и жена, а там будь что будет. Тогда они уже не смогут нас разлучить. И мы тайно обвенчались. Венчание состоялось рано утром, а потом я отвез жену в отель, где мы провели вместе весь день.
Несколько секунд граф молчал, окунувшись в прошлое.
– В тот день я познал настоящее счастье. Думаю, Тара тоже была счастлива. Он опять замолчал.
– Но тебя отослали в Индию, – нетерпеливо подсказал ему герцог.
– Два дня спустя я отправился туда вместе со своим полком. Еще несколько блаженных часов провел я с Тарой, а потом, кляня проклятую службу на чем свет стоит, оставил свою любимую.
Тяжело вздохнув, граф продолжал:
– Помню, когда берег родной Англии скрылся из виду, я почувствовал такой укол ревности, что принялся горячо молить Бога о том, чтобы Тара меня не забыла и мы поскорее с ней встретились.
– И что случилось дальше? – спросил герцог.
– Целых три года не мог я вернуться в Англию, – ответил граф. – Потом мне улыбнулось счастье. Я был ранен в бою и комиссован. Но когда я наконец приехал домой, то узнал, что Тара исчезла.
– Как исчезла?! – поразился герцог.
– Я долго не мог выяснить, что произошло, ведь расспросить ее родителей было невозможно.
И, еще крепче сжав Таре руку, продолжал:
– Наконец я отыскал старенькую служанку, которая присматривала за Тарой, когда та была еще ребенком. Она рассказала мне, что через три месяца после того, как я уехал, Тара поняла, что у нее будет ребенок.
– И она ничего не сказала своим родителям? – спросил герцог.
– Как бы она сказала! – воскликнул граф чуть ли не со злостью. – Я же был Маккрейгом, не забывай! Кроме того, так же, как я боялся своего отца, Тара панически боялась своего. Какой же это был упрямый тупица и деспот! Впрочем, как и все Килдонноны!
Но тут же, спохватившись, граф улыбнулся Таре.
– Они были совсем не похожи на твою маму, красивую, милую и нежную.
– Как бы мне хотелось ее увидеть, – прошептала Тара.
– Она бы очень тебя любила, – заметил граф.
– Что же с ней случилось потом? – поторопил герцог, не позволяя графу отвлечься от темы разговора.
– Тара сбежала из дома с Майри, своей старой служанкой. Они сняли квартиру, где могли жить спокойно, не опасаясь, что их кто-нибудь узнает. Видимо, Тара не один раз писала мне о том, что произошло, однако я не получил ни одного письма.
В голосе его звучала боль, однако, с трудом взяв себя в руки, он продолжал:
– Однажды, как рассказала мне Майри, Тара отправилась за покупками. Оставалось меньше месяца до того, как ребенок должен был появиться на свет, и Майри просила, чтобы Тара была очень осторожна. Больше служанка ее никогда не видела.
– С ней произошло несчастье, – вмешалась Тара. – Миссис Бэрроуфилд рассказала мне, что мою маму сбила коляска, переехала ее и даже не остановилась. Маму отнесли в приют, там я и родилась.
– Так вот оно что! – воскликнул граф. – А я-то обошел в Лондоне все больницы в надежде найти хоть какое-нибудь упоминание о твоем рождении.
– Мама так и не пришла в сознание, – продолжала Тара. – И ни врач, ни кто-либо в приюте не знали, кто она.
– А у нее был на шее этот медальон? – спросил граф, по-прежнему сжимая в руке золотую вещицу.
– Но у нее не было… обручального кольца.
– Я побоялся подарить твоей маме обручальное кольцо, – объяснил граф. – Она и медальон-то с трудом взяла, опасаясь, что, как ни прячь, отец или мать однажды могут обнаружить его.
49 
