32 
Но она не поддалась. Это не ее дети. Хотя она их и воспитывает, как мать, а своих у нее, скорее всего, никогда не будет. Дети Чанса ей не родные. Она может их любить, но они ей не принадлежат.
И Чанс никогда принадлежать не будет.
У нее словно разбивалось сердце от этой мысли, но она заглушила боль. Многим людям приходилось тяжелее, чем ей. Во многом ей повезло, что эти дети были в ее жизни хотя бы какое-то время.
Они выбрали четырех мишек, по большому и маленькому для каждого из детей, а потом перешли к куклам. Чанс поднял коробку с популярной куклой-моделью, наряженной в бальное платье.
— Может, эту?
Тори поморщилась.
— Когда Синди исполнится шесть — конечно. Пока что нет. — Она выбрала мягкую куклу, которую девочка могла тискать и обнимать во сне. — Сейчас ей больше понравится такая.
Чанс криво усмехнулся:
— Похожа на нее.
Кукла-младенец, с белокурыми кудрями, выбивающимися из-под шляпки, и красивыми синими глазами, действительно выглядела как Синди. У Тори снова потеплело на сердце.
— Да, пожалуй. — Чанс бросил куклу в большую синюю сумку, которую они взяли, когда поняли, как неудобно носить четырех мишек. — Что теперь?
Тори провела его по рядам к обучающим играм для малышей. Он замер:
— Вы шутите? Они слишком маленькие, чтобы скучать за унылыми обучающими играми!
— Для малышей обучающие игры специально делаются интересными. С музыкой, звуками, картинками и песенками. — Тори выбрала две коробки. — Поверь мне, это им понравится.
Они еще час побродили по магазину, выбирая головоломки, кубики и пластиковые машинки для обоих детей.
— Эти штуки дети любят катать по полу и смотреть, как они ездят, — сказала Тори, и добавила, смеясь: — Когда не жуют их.
Чанс внезапно остановился и повернулся к ней:
— Откуда вы все это знаете?
Она пожала плечами:
— Я сидела с детьми соседей на летних каникулах, три года подряд.
— Сколько там было детей?
— Трое. От малыша до десятилетки — в последний год моей работы ей было уже тринадцать. — Она улыбнулась воспоминанию. — В первый год помогала моя мама. Она была в соседнем доме, так что я присматривала за детьми, а она — за мной.
— Звучит увлекательно, — засмеялся Чанс.
— Это… открыло мне глаза.
— Не сомневаюсь.
— Я освоила навыки заботы за детьми — как кормить, купать, воспитывать, все это. И познакомилась с недостатками. Нахальство и капризы… Один раз от меня даже сбежали.
— Правда?
— Да. Пенни в тринадцать лет решила тайком уйти к друзьям. — Тори поморщилась. — Ей было не смешно, когда в парке вместо меня появилась ее мама.
— Сурово.
— Да.
Чанс оплатил покупки, и они пошли к дверям с тремя большими сумками игрушек.
— А вот когда они подрастут, вы уже не сможете обходиться одними игрушками, — заметила Тори.
Ногой открывая дверь, Чанс отозвался:
— Наверное.
— Вы их безнадежно избалуете.
— Дайте мне год-другой, и я наверняка буду счастлив их воспитывать. А пока у меня есть вы. — Он остановился и тронул кончик ее носа.
Тори пронзило счастье. Близость между ними обещала что-то чудесное, но, хотя реализовать это было невозможно, они словно научились контролировать чувства. Только что они провели вместе больше часа и просто получали удовольствие; ее сердце не сжималось при каждом взгляде на Чанса. Он не говорил и не делал ничего лишнего. Только вызывал у нее чувство нужности и симпатии. Разве это плохо — испытывать такие чувства?
Они загрузили подарки в джип, и Чанс спросил, заводя машину:
— Где вы хотите поужинать?
— Не знаю, — пожала плечами Тори. — Честно говоря, мне все равно. Я умираю с голоду.
— И я. — Он посмотрел на часы на приборной доске. — А ведь мы всего полтора часа здесь! Найдем какое-нибудь местечко и там перекусим. Тем более что надо дать Кук достаточно времени с детьми.
Тори кивнула, и Чанс вывел джип с парковки торгового центра. Он проехал все неплохие сетевые рестораны и свернул на двухполосную дорогу, выглядевшую пустынной.
— Куда мы едем?
— Увидите.
Через минуту они преодолели небольшой холм, и слева обнаружился ресторан с заставленной парковкой. Здание было построено из дерева, украшено рождественскими гирляндами и фольгой, которая сверкала в огнях фонарей парковки, и все выглядело старомодным, домашним и уютным.
32 
