132 
— Думаешь, мне это нравится? — спросила Гвинейра, когда через два дня заехала к Хелен и выяснила, что она уже обо всем знает. — Но что тут поделаешь? Джеральд — полная противоположность Лукаса! Даже не верится, что он его родной отец... — Гвинейра запнулась.
— Главное, что они оба уверены в этом, — многозначительно улыбнулась Хелен.
Гвин улыбнулась в ответ.
— Как бы там ни было, я наконец-то беременна. Теперь ты должна во всех подробностях рассказать, что я должна чувствовать и как мне вести себя следующие несколько месяцев, чтобы все прошло правильно. А еще мне, наверное, нужно связать одежду для ребенка. Думаешь, этому можно научиться за девять месяцев?
11
Беременность Гвинейры протекала без каких-либо осложнений. Даже пресловутая утренняя тошнота первых трех месяцев почти не мучила ее. Кроме того, молодая женщина не принимала всерьез увещеваний матери, которая практически с первого дня замужества дочери умоляла ее «ради всего святого» прекратить ездить на лошади. Напротив, Гвин использовала каждый погожий день, чтобы навестить Хелен или миссис Кендлер и тем самым исключить возможность видеться с Джеймсом. Поначалу каждый брошенный им взгляд отдавался в сердце девушки тупой болью, и молодые люди старались по возможности не пересекаться. Когда же им приходилось встречаться, каждый из них отворачивался, чтобы не видеть глубокой грусти в глазах другого.
Таким образом, Гвин проводила много времени с Хелен и маленьким Рубеном, учась пеленать его и петь колыбельные, пока Хелен вязала для подруги детские вещички.
— Только не розовые! — с ужасом воскликнула Гвин, когда Хелен приступила к вязанию пестрых ползунков, чтобы использовать остатки ниток. — У меня же будет мальчик!
— Откуда ты знаешь? — спросила Хелен. — Девочка — это ведь тоже чудесно.
Гвинейра похолодела при мысли, что может не родить Джеральду долгожданного наследника. Сама она до этого почти никогда не думала о ребенке. И лишь теперь, заботясь о Рубене и наблюдая, что этот крошечный человечек уже имеет довольно четкие представления о том, чего он хочет и не хочет, Гвинейра поняла: она носит в себе не просто наследника Киворд-Стейшн. То, что росло в ее лоне, было маленьким существом со своей неповторимой индивидуальностью, которая, между прочим, вполне могла оказаться женской и которую Гвин уже сейчас обрекала на жизнь с ложью. Углубляясь в размышления об этом, она начинала испытывать угрызения совести по отношению к ребенку, который никогда не сможет узнать, кто его настоящий отец. Поэтому Гвин предпочитала не думать, а помогать Хелен справляться с ее бесконечными обязанностями по дому. К примеру, Гвинейра умела доить корову и помогала в школе для детей-маори. К слову, школа эта становилась все больше. Теперь Хелен учила два класса, и, к своему огромному удивлению, Гвин увидела в одном из них троих голышей, которые в остальное время плескались в озере у Киворд-Стейшн.
— Это сыновья вождя и его брата, — объяснила Хелен. — Их отцы хотят, чтобы они чему-нибудь научились, поэтому послали мальчиков пожить к родственникам в ближайшую деревню. Для детей это не так уж легко и требует определенных жертв. Когда они сильно скучают по родителям и друзьям, то отправляются домой — пешком! А вот этот малыш, например, постоянно скучает по дому.
Женщина показала на симпатичного мальчугана с курчавыми черными волосами.
Гвинейра вспомнила замечание Джеймса о том, что слишком умные дети аборигенов могут представлять серьезную опасность для белых.
Хелен на это лишь пожала плечами.
— Если я не научу их, это сделает кто-то другой. Возможно, не этих мальчишек, но их будущих детей точно. Нельзя же постоянно отказывать этим людям в образовании!
— Ну-ну, не заводись, — попыталась унять подругу Гвин. — Я последняя, кто мешает тебе в этом. Просто будет не очень хорошо, если между нами и маори начнется война.
— Глупости. Маори — очень мирный народ, — отмахнулась Хелен. — Они просто хотят научиться чему-то от нас. Думаю, они поняли, что достижения цивилизации значительно облегчают жизнь. Кроме того, отношения с местным населением не совсем такие, как в остальных колониях. Маори не коренные жители Новой Зеландии. Они переселились сюда, как и мы.
— Серьезно? — удивилась Гвинейра. Об этом она никогда не слышала.
— Да. Разумеется, они сделали это намного раньше, чем мы, — сказала Хелен. — Но не в доисторические времена. Насколько я поняла, маори приплыли сюда в начале четырнадцатого века. На семи двойных каноэ — это они знают точно. Каждая из семей может отследить свой род вплоть до предков, сидевших в одной из этих лодок.
132 
