67 
«Я так горжусь тобой», — сказала я, сжимая его руку.
Он улыбнулся: «Здорово делать что-то действительно полезное. По возможности спасти ведьм от лишения их магических сил — ведьм, которые просто приняли неправильное решение или были близки к этому. И это могло бы ощутимо уменьшить влияние совета. Что откроет дорогу новому или вспомогательному совету».
Потом мы остановились и осмотрелись вокруг, понимая, что, гуляя и разговаривая, так увлеклись друг другом, что зашли дальше, чем предполагали. Я уже совсем не слышала ни музыки, ни чьего-то смеха, не видела огоньков от костра.
Мы стояли на маленькой полянке, диаметром не больше десятью футов (3 метра), с прекрасным видом над головой ночного неба цвета индиго и звезд. Она была окаймлена фиалками — последними в этом сезоне. Магическая, будто созданная ведьмами и феями. И мы остановились здесь. Казалось, что судьба, а не случай, завела нас сюда.
Затем я взглянула на Хантера, а он на меня. Мое сердце затрепетало, а Хантер завел меня в центр фиалкового кольца. Он плюхнулся на мягкий мох и потянул меня за ним. Изысканный, сладкий аромат фиалок витал в воздухе вокруг нас, пока мы лежали рядом. А когда я подняла глаза, то почувствовала, что проваливаюсь в небо над собой, будто лечу.
«Морган».
Я посмотрела в его лицо. Он выглядел необычно серьезным. Озорной огонек в его глазах странным образом исчез. Медленно он провел пальцем по моей руке, и я ощутила, как его прикосновение оставляет крошечный след искр, где бы оно ни происходило. Чуть меньше и мельче, чем искорки, лишенная жара и оставляющая лишь еле заметное покалывание, дрожь пробегала вниз по моей коже… к юбке, отовсюду, куда бы он ни притрагивался.
Я прижала его к себе, прикоснулась к его лицу, к его угловатым острым скулам. Прямо сейчас в свете луны для меня он казался умопомрачительно красивым: сильным и мужественным, знакомым и невероятно надежным. Он видел меня в самом худшем виде и всё еще любил. Он видел меня больной, взбешенной, совершающей ошибки, глупой — но всё еще любил. Он был терпелив и добр, требователен и честен. Я любила его всем своим сердцем и верила, что он абсолютно влюблен в меня — не-потому-что так говорил, а потому, что показывал мне это каждый новый день.
Я взяла его руку и приложила к своей груди. Я ощутила, как он еле заметно вздрогнул, что вызвало во мне улыбку. Мне ужасно нравилось, что этот уравновешенный, расчетливый бывший-Сикер — ведьмак, который фактически каждую ситуацию держит под контролем — с таким же успехом теряет контроль, когда находится со мной. Затем я обняла его за шею и притянула его лицо к себе. Казалось, он чуть колебался, ждал, и, чтобы рассеять его сомнения, я приоткрыла рот и настойчиво поцеловала его. Внезапно я осознала, что взорвала плотину, и в данный момент на меня хлынули бурные потоки водной стихии, гораздо выше моих сил.
Мы двигались вместе, сцепившись губами, руками и ногами как можно сильнее. Хантер прервался и поцеловал меня нежно, затем отстранился и, глядя в мои глаза, поднял руки к небу и еле заметно пошевелил ими. Тут же я увидела движение над головой, после чего нас накрыло мягкой цветочной волной, цветы дождем сыпались с неба: розы, пионы, маргаритки — так много, что не сосчитать. Я смеялась. Это был дар Бэлтейна — всеобъемлющая любовь к природе, жизни, любовь в своем естестве.
Я посмотрела в бездонные зеленые глаза Хантера, замерев от всей глубочайшей любви, которую они выражали, и одновременно поразившись той глубочайшей любви, которую я сама испытывала к нему. Как это возможно, что один человек так сильно заботится о другом? У меня было чувство, словно никак не могу достаточно сильно прижаться к нему.
Хантер поцеловал меня снова, и наши руки и ноги спутались в моей юбке. Мы с усилием вдыхали холодный ночной воздух, катаясь по земле так, что то он оказывался сверху, то я. Я любила, когда он был подо мной, чтобы можно было дотронуться до его лица руками, ощутить, как происходящее словно окрыляет меня. Так и было.
Здесь, в канун Бэлтейна, праздник изобилия, жизни и любви, мы с Хантером отпраздновали свой праздник, увековечив его взятыми на себя не ограниченными временем обязательствами друг перед другом, не требующими слов обещаниями всегда быть верными в любви, защищать друг друга, уважать и почитать друг друга — до тех пор, пока мы живы.
Эпилог
«Ты так сильно будешь скучать по мне», — уверенно объявил Хантер. После чего небрежно прозвучало еще одно объявление — посадки на самолет в Кливленд.
67 
