очень нудно 
33 
Позднее в тот же день Ник заглянул в сарай: «Да, зашел проконсультироваться, какой тираж будет у новой серии; гляди, суперобложку сделали — красота, правда? — Ник в своем репертуаре, одержимый новыми идеями и планами. — Нам придется потрудиться, но новая серия того стоит, согласен? — И, уже повернувшись было, чтобы уйти, он осторожно посмотрел на Оливера — и в его глазах была мольба. — И, Олли, если что, ты меня сегодня утром не видел, хорошо?»
Нет, нет, не хочу, подумал Оливер. Не хочу быть к этому причастным. Меня это не касается.
Теперь касалось.
Никто ничего не должен узнать: это он понимал. Он стал лишь невольным свидетелем, но больше об этом не узнает никто. Прежде всего, Элейн. И Глин. Питерс… Оливер вполне мог представить, что месть этого человека могла быть ужасной.
Больше они с Ником к этой теме не возвращались. Только один раз, да и то… Фотография. Он словно бы предупредил их. Без слов. Лишь намекнул: будьте осторожны, да и вообще пора прекращать. И вскоре все закончилось — он быстро это понял. Как и большинство подобных интрижек, долго их роман не продлился.
М-да, думает Оливер, давно это было. Слава богу, все в прошлом В конце концов, ничего такого не случилось.
— Мне надо идти, — говорит Сандра — В банк сходить хотела. Последишь за нашей лавочкой полчасика, ладно?
И ушла. Оливер делает себе кофе. Зевает. Что-то он сегодня утром размечтался — надо бы тщательнее отредактировать сделанную работу. Некоторое время он пялится в окно, и тут вспоминает о звонке. Набирает номер:
— Э-э… Глин? Говорит Оливер Уотсон, вы мне звонили.
Ник и Элейн
Теперь Ник ходит в спортзал. Главным образом оттого, что его беспокоит появившееся пузцо. И залысины тоже, и хотя он понимает, что от них спортзал вряд ли поможет, но чувствует, что тренировки его взбодрят и как-то повысят жизненный тонус. Нику до сих пор не верится, как это — ему уже пятьдесят восемь. Право, смешно. Время наступает ему на пятки, но он знает, что делать: игнорировать, не обращать внимания. А теперь вот оно вдруг настигло его и одолело. Ему совсем не нравится собственное отражение в зеркале: смотреть на него больно и обидно.
В спортзале Ник занимается на тренажерах — беговой дорожке, велотренажере, силовых. Ныряет с разбегу в голубую с золотыми отражениями ламп воду бассейна и с шумом выныривает. Во время тренировки он отчаянно скучает, от штанги и педалей болит тело, но все искупает сладкое осознание силы собственного духа. Он часто взвешивается — обнаружив, что можно смело вычеркивать килограмм лишнего веса, покупает себе новые джинсы в честь этого знаменательного события. Элейн ясно дает ему понять, что не любит, когда мужчины его возраста ходят в джинсах; это слишком, думает он, что же, теперь отказываться от того, что делал всю жизнь?
Иногда, чтобы занятия в спортивном клубе казались не таким скучными, он украдкой наблюдает за окружающими. Большинство посетителей гораздо моложе его — им лет по двадцать — тридцать. На телах многих девушек красуются татуировки — бабочка на плече, гирлянда листьев на бедре, звездочка на лодыжке. Чтобы убить время, Ник проводит мысленную опись этих татуировок, а это значит, что ему приходится наблюдать за их обладательницами достаточно пристально; разумеется, он очень осторожен, ибо знает, как легко в наше время мужчине быть неправильно понятым. Он насчитал преизрядное количество листочков клевера, гирлянд плюща и маргариток и даже одну розу. А вокруг талии некой посетительницы обвился целый дракон; разумеется, для этого пришлось рассмотреть ее со всех сторон. Сами девушки, конечно, наружности весьма приятной — правда, из этого абсолютно ничего не следует. Он может со всей честностью заявить, что, хоть иногда трепет вожделения и имеет место быть, особого соблазна он не испытывает. Бывает, что он перекидывается парой слов с кем-нибудь из прелестных посетительниц в кафетерии спортзала: «Вы уже дочитали газету, можно я ее возьму? Можно этот стул?» Девушки отвечали вполне вежливо, но ни в коем случае не делали ему, что называется, авансов. Ника иногда посещают грустные мысли: неужели брюшко и залысины настолько его старят?
Но Ник не из тех, кто привык часто предаваться грустным размышлениям.
Всю свою жизнь он просыпался с неизменным приливом интереса к жизни. Когда он вспоминает о прошлом — а по правде говоря, делает он это нечасто, — его охватывает приятное чувство того, что он всегда был занят: новыми проектами, блестящими идеями и заманчивыми перспективами. Следует признать, что большинство проектов так и не были реализованы, да и вообще, он почти забыл суть большинства из них, но ведь самое важное — это ощущение! Ему никогда не было скучно, а если временами и становилось, он быстро отказывался от одной идеи и выдумывал что-нибудь новое.
33 
