Лёгкий, ненавязчивый романчик 
62 
Хватит. У Элейн больше нет сил это терпеть. Смотреть, как запросто эти двое вспоминают Кэт. Как нахально пользуются памятью ее сестры.
— Прошу простить меня, — говорит она. — Я вынуждена вас покинуть. Пойду проверю, все ли в порядке на парковке. А на лесную полянку все-таки сходите. Ник очень расстроится, что не повидался с вами.
Впоследствии она спрашивала себя, зачем она это сказала. Нику не было ни малейшего дела до кузины Линды. Так какой смысл в этих пустых словах, неужели ей и вправду понадобилась защита супруга и притворство, что все в порядке?
Впоследствии она снова услышит Линду. Неприятности со здоровьем. Не такая веселая, как обычно.
Но вернуться к этим словам она может лишь после шести вечера; сад пустеет, Джим с племянником устраиваются в красном пикапе, Пэм отправляется в паб с воздыхателем из округи. Оставшись в одиночестве, Элейн проверяет, сколько билетов было продано, и тихо радуется большому количеству посетителей, запирает магазин и возвращается в опустевший дом. И лишь тогда к ней возвращается прошедший день. Кузина Линда повторяет свои слова снова и снова.
Что-то происходит в пустом доме, в котором больше нет Ника, зато есть спокойствие и удобство. Сначала именно так и было: ощущение, что она избавилась от источника раздражения, от чувства беспокойства, связанного с Ником, ее больше не тревожат его присутствие и воспоминания, постоянные провокации и условия. Сладость долгожданного одиночества для Элейн подпорчена странным подсознательным беспокойством. У нее все хорошо, просто замечательно, она сидит здесь после хлопотливого дня с бокалом вина в руке, поджидая, когда в духовке поспеет скромный ужин, и вдруг на нее нападает какое-то болезненное чувство. Здесь слишком тихо; тишину нарушают лишь механические звуки: тиканье часов, щелчки и скрежет факса, писк микроволновки. Тишина угнетает Элейн; она принимается бродить по дому, включает телевизор — ради фоновой болтовни, так раздражавшей ее во времена Ника. Звонит по телефону ради того лишь, чтобы кому-то позвонить, — чтобы занять себя, дать себе цель.
Телефон стоит на автоответчике — на случай, если позвонит Ник, но она постоянно маячит поблизости, и если это не он, сразу же хватает трубку. Услышав голос Полли, она испытывает радость, но в то же время понимает, зачем та звонит, тем не менее отвечает коротко и очень осторожно. Голос у Полли возбужденный и раздраженный, и она часто срывается и начинает умолять и клянчить.
— Прошу тебя, пожалуйста, — говорит Элейн. — Не будем об этом.
— Но, мам…
Он не знает, куда себя деть, говорит Полли. (Можно подумать, когда-нибудь знал, думает Элейн.) На него смотреть жалко, говорит Полли, я не шучу. Уже несколько дней он не брился, и недавно сломал мою стиральную машинку — в жизни не думала, что он настолько «на вы» с техникой. И по-видимому, не собирается искать квартиру, если хочешь знать, — говорит, ему и здесь хорошо.
— Не могу поверить — со мной живет мой отец.
По правде говоря, самой Элейн в это тоже верится с трудом. Большую часть времени она планомерно занимается своими делами со свойственными ей спокойствием, хладнокровием и прагматизмом. Каждый день расписан и упорядочен, как и всегда. Она занимается делами насущными, будь то разбор документов с Соней, визит к потенциальному клиенту или работа над проектом какого-нибудь ландшафта за чертежной доской. Словом, работает в полную силу. Но порой бывают минуты, когда ее мысли начинают блуждать. Что же случилось на самом деле? Ник тут больше не живет — очевидно, оттого, что она его выгнала. Она думает о Кэт больше, чем когда-либо, но ее собственная реакция на Кэт меняется с головокружительной скоростью. Иногда она злится на Кэт. «Почему Ник?» — вопрошает она. В другом случае она пытается вспомнить о тех полупризрачных, ускользающих Кэт, которые говорят что-то, чего она никак не может расслышать, и порой поражается собственной реакции на эти слова. Кузина Линда оскорбила ее, фамильярность, с какой она говорила о Кэт, искренне возмутила Элейн — для Кэт она, Линда, была никто и ничто, она не имела права говорить в таком тоне.
После трудного дня — она ездила в санаторий, который перестраивали, ей заказали устройство там сада — Элейн возвращается домой и сразу же, только-только открывая ворота, чувствует: что-то не так. После секундного замешательства она понимает, что именно: машина Ника исчезла. «Гольф» больше не стоит на подъездной дорожке.
62 
