Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
93 
– Еще бы.
– Но Харлоу дали двадцать пять лет?
– Дали. Но он уже на свободе.
Грифф медленно опустил инструмент.
– И каким же, интересно, образом это произошло?
– Тюремное начальство и прокуратура Флориды тоже ломают голову. Он сбежал перед самым Рождеством.
Грифф покрутил в руках шлифовальную колодку, снял с головы бейсболку, стряхнул пыль и надел обратно. – Выходит, он первый подозреваемый в нашем убийстве. Почему ты мне сразу не сказал?
– Хотел посмотреть, соизволишь ли ты спросить. Я уже скинул тебе на телефон его тюремное фото, хотя в этой компании все трое были мастера менять внешность. Он большой мужик. И опасный.
– Типа Большого Бада?
Форрест от души рассмеялся.
– Нет, я сказал «большой», а не «огромный». Ты посмотри фотки, и если увидишь кого-то, хоть отдаленно напоминающего этого типа, ничего не предпринимай, а сразу звони мне.
– Будет сделано. Форрест, ты сказал, он до этого не сидел за нападение или убийство, но ведь брюнетка говорила иное: что он как раз склонен к насилию.
– И тебя это удивляет? Грифф, приглядывай за моей сестрой, ладно?
– И за девочкой тоже.
Форрест двинулся к выходу.
– До чего же ты нудным делом тут занимаешься!
Грифф пожал плечами.
– Работа есть работа, – ответил он и продолжил шкурить стенку.
15
Шелби стояла рядом с рабочим столом в аккуратной кухоньке у Эммы-Кейт и смотрела, как подруга ставит в духовку форму с лазаньей. Времени у нее было в обрез, но уж больно хотелось посмотреть на Эмму-Кейт и ее жилище.
– Сегодня я рассчитываю на хороший секс. – С лукавой улыбкой Эмма-Кейт завела таймер духовки. – Лазанья со шпинатом – любимое блюдо Мэтта, плюс по дороге из клиники я прикупила хорошего винца. Лично моему представлению о романтическом ужине для двоих блюдо со шпинатом – что бы это ни было – никак не соответствует, а вот с Мэттом как раз все наоборот. И я намерена обратить это себе на пользу.
– Мне нравятся ваши отношения. Вы идеально друг другу подходите, это и невооруженным глазом видно. И дом твой мне нравится.
– Мне тоже.
Если повернуться спиной к плите, виден дверной проем (дверь Мэтт снял и убрал в кладовку), через который просматривалась столовая с допотопным «мясницким» столом с массивной столешницей, который Мэтт собственноручно привел в порядок и за которым и будет происходить сегодняшний романтический ужин со шпинатной лазаньей.
– Конечно, стоит поднять тему моего жилища в разговоре с Мэттом и Гриффом, как тут же следуют рассуждения о том, как они уберут эту стену или поставят над плитой новый «фартук». Наверное, в один прекрасный день я сдамся и позволю Мэтту построить нам жилье с нуля. Он только об этом и говорит.
– А ты этого хочешь?
– Шелби, он же уже стал совсем как местный. Мечтает об уединенном домике в горах, в лесу, наподобие того, как у Гриффа. Мне кажется, я тоже себе его представляю. Тихий. Наш собственный. Может, я даже освою садоводство. Но на данный момент, конечно, мне проще тут – вышел из дома, и через несколько минут ты уже клинике. Даже машина не нужна.
– Но это же так здорово – построить себе дом с нуля! Самим решить, где будет какая комната, куда будут выходить окна и какие это будут окна.
– Вас троих надо усадить вместе – и обсуждайте это в свое удовольствие, – решила Эмма-Кейт. – Когда разговор заходит о таких тонкостях, как цвет стен, я начинаю психовать. Зато в такой вот квартирке все очень даже продумано. Вина не хочешь попробовать? – переменила она тему.
– Пожалуй, не стоит. Я ненадолго. Захотелось просто на тебя и на твою квартиру взглянуть. Уж не знаю, насколько тут все продумано, но тебе, Эмма-Кейт, она точно подходит. Такая светлая и радостная! – произнесла Шелби, переходя из кухни в гостиную с мягким красным диваном, по которому были разбросаны пестрые подушки. Постеры с крупными, яркими цветами добавляли комнате красок и очарования.
– Кое-что здесь принадлежит Мэтту. Вот это денежное дерево, например, он вырастил из черенка, полученного от бабушки. Нянчится с ним, как с первенцем. Это даже мило.
Она погладила Шелби по руке.
– Не хотела спрашивать, но вижу, о вчерашнем вечере ты говорить не хочешь. Ни о какой его части.
– Вообще-то да. Но могу сказать, что ее звали не Натали и не Мадлен. Ее настоящее имя было Мелинда Уоррен, а мужик, которого, по ее словам, мне надо опасаться, найди он меня, это некто Джеймс Харлоу. Он сбежал из заключения, Эмма-Кейт. В самое Рождество.
93 
