43 
После верховой прогулки она приняла холодную ванну, так как было очень жарко, и переоделась. Без всякой мысли она надела одно из нарядных платьев, отданных ей Гермионой.
Оно ей очень шло, но, выходя из спальни, Вильда даже не взглянула на себя в зеркало.
Она решила, что попозже снова поедет верхом, и подумала, что напрасно она сняла свою поношенную амазонку.
– Никто меня здесь не увидит, никому до меня нет дела, – сказала она лилиям, ставя их в вазу.
Но она тут же строго заметила себе, что ей не следует жалеть себя и снижать требования, которые предъявляла к ней мать и которые она всегда исполняла при жизни отца.
– Я должна вести себя так, как будто они все еще живы, – говорила она себе, – и где бы они ни были, они будут гордиться мной.
Сладкий аромат лилий наполнил комнату. Вильда нагнулась и коснулась губами нежных белых лепестков.
Она снова подумала о маркизе, и трепет пробежал по телу, обжигая ее, словно поток солнечных лучей.
Вся погруженная в мечты о нем, она услышала, как дверь открылась и кто-то вошел в гостиную. Вильда не сразу обернулась. Она думала, что это была миссис Бэнкс или кто-то из прислуги, вторгнувшиеся в ее мечтательное состояние, близкое к экстазу. Удивленная тишиной, поскольку вошедший молчал, она повернула голову.
На мгновение ей показалось, что она бредит, что ей снится сон наяву, потому что перед ней стоял маркиз.
Он улыбнулся, и ей казалось, что солнце озарило комнату и проникло ей в душу.
Он медленно подошел, не сводя с нее глаз, как будто он не спешил, желая насмотреться на ее.
– Зачем… зачем вы здесь? – проговорила она наконец. – Откуда вы… узнали, где меня найти?
Он подошел к ней ближе.
– Здесь я задаю вопросы. Как ты могла уехать, не простившись? Не поблагодарив меня за свое спасение?
– Я хотела это сделать, – бессвязно призналась Вильда. – Но все уже было готово, и Герм… я хочу сказать, графиня желала немедленно вернуться в Англию.
– Твоя сестра, – подчеркнул маркиз последнее слово, – боялась задерживаться по вполне понятным причинам, но я думал, Вильда, что наше чувство друг к другу было совсем другого рода, и ты могла бы, по крайней мере, сказать мне, где тебя найти.
– Но… вы здесь! Как вы нашли меня?
Маркиз слегка усмехнулся.
– Было немного сложно заставить твою сестру сказать мне правду. Но у меня изначально было сильное подозрение, что ты вовсе не гувернантка, и ты часто запиналась, произнося ее имя. Несколько раз ты уже почти проговаривалась, называя ее. Поэтому было не так уж трудно, когда я твердо заявил ей, что ты ее родственница, заставить ее признаться, что у нее есть сестра.
– Я была уверена, – пролепетала Вильда, – что Гермиона никогда не признает это ни перед кем и особенно… перед вами.
– Ты должна была мне доверять, – сказал маркиз. – Во-первых, потому что я всегда добиваюсь своего, и, во-вторых, я бы нашел тебя, даже если бы ты спряталась на Северном полюсе или на вершине Гималаев. Я бы потратил всю жизнь на поиски и нашел бы тебя в конце концов.
Вильда затрепетала от твердой решимости в его голосе.
– Почему… почему вы хотели… найти меня?
Он снова улыбнулся, и глаза его блеснули.
– Ты же должна теперь понимать, что я всегда получаю, что хочу. И тебе невозможно было скрыться от меня ни в Эскориале, ни в глухом английском предместье.
У нее не нашлось ответа, и минуту спустя он продолжил:
– Нам нужно многое сказать друг другу, ты должна приветствовать меня, как хозяйка в своем доме.
С этими словами он протянул руки, и хотя она издала какой-то слабый протестующий возглас, он привлек ее и, взяв за подбородок, повернул лицом к себе.
– Я мечтал об этом с того момента, как ты меня покинула, – сказал он негромко, и его губы сомкнулись с ее губами.
Он целовал Вильду до тех пор, пока комната не закружилась и не поплыла перед ее глазами. У нее было такое чувство, как будто он поднял ее к солнцу и оба они сгорают в жарких лучах.
Где-то глубоко у нее в сознании мелькнуло смутное ощущение, что она должна остановить его. Но поцелуй был таким чудесным, что девушка поняла, что жаждала и мечтала о нем, хотя и считала эту мечту несбыточной.
Только долгое время спустя маркиз поднял голову и тихо спросил:
– А теперь скажи, что ты чувствуешь ко мне.
– Я люблю тебя… я люблю тебя! – прошептала Вильда. – Но ты же знаешь, я не должна, и ты не должен был приезжать сюда.
Маркиз ничего не ответил, но только засмеялся, словно отвергая все, что она сказала.
43 
