очень нудно 
106 
Она с облегчением вздохнула, прижимаясь к его груди. Он крепко ее обнимал, и она чувствовала, как надежно его руки защищают ее.
– Надеюсь, не уйдешь.
Она подняла голову и поцеловала его, и хотя времени уже было в обрез, они предались любви в последний раз, а потом сидели вместе в ванне, как сидели в эти дни уже много раз, что-то говорили друг другу, смеялись, подшучивали друг над другом, наслаждаясь последними минутами, что они еще могут быть вместе.
Но вот пришло время расстаться, а Тимми не могла заставить себя выйти из своего номера. Остаться бы здесь навсегда, запереть дверь и прильнуть к Жан-Шарлю. Какой абсурд, что она должна проститься с ним, улететь от него на край света, за тысячи миль, а он полетит на другой конец света и тоже за тысячи миль. Он обнимал ее, глядел в ее глаза и видел, какая в них боль.
– Мы скоро будем вместе, обещаю.
Ей так нравилось, что он успокаивает ее, и все в нем внушало доверие. Могла ли она подумать, что снова сможет кому-то поверить, и вот поди ж ты – верит ему безусловно, безоглядно. И молится, чтобы только ей в нем не ошибиться. Впрочем, ей иного и не оставалось, как только верить ему. Она теперь принадлежит ему, что бы их ни ждало, – пусть радость, пусть горе. А если Богу так угодно, он принадлежит ей.
Они доехали до аэропорта в ее лимузине, и он проводил ее к столу регистрации. Она летела первой, и они должны были расстаться возле контрольно-пропускного пункта. Но они не могли оторваться друг от друга, и когда она уже прошла через турникет и помахала ему рукой, вид у нее был совершенно потерянный. Жан-Шарль смотрел на нее, и сердце у него разрывалось, казалось, от него уводят маленького ребенка, который ему дороже всего на свете. Ему хотелось перескочить через турникет, обнять ее, прижать к груди и утешить. А когда он перестал ее видеть, он словно и сам умер.
Когда Тимми подошла к выходу на посадку, ее телефон зазвонил – это был он.
– Я ужасно соскучился, – сказал он несчастным голосом. – А что, если нам убежать?
– Я согласна. – Она заулыбалась. Какое счастье, что она опять слышит его! – Когда?
– Прямо сейчас. – Он тоже улыбался, выходя из машины у входа в здание международного аэровокзала, откуда ему было лететь в Париж.
– Благодарю тебя за самые счастливые дни в моей жизни, – нежно сказала она.
– А ты превратила мою жизнь в прекрасный сон, – прошептал он. Он был взволнован так же сильно, как и она. И вдруг засмеялся. – И вернула мне молодость, о которой я и думать забыл, – это ли не подарок. – Они бесконечно занимались любовью, и ночью, и днем, и оба твердили, что ничего подобного с ними никогда не бывало. Они оказались поистине гремучей смесью – порох и искра. Стоило им прикоснуться друг к другу, и все взрывалось. – Позвоню тебе, как только прилечу, – пообещал он. И она знала, что он обязательно позвонит. Жан-Шарль был очень обязательный человек, и ее это восхищало. Ей было тяжело думать, что вот он вернется к себе домой, в квартиру, где все еще живет его жена, но даже это сейчас ужасало ее не так сильно, как раньше. Ему просто нужно время, чтобы со всем разобраться, он должен выполнить обещание, которое дал своим детям. Тимми ему верила. А такой страсти, которая их охватила, невозможно противостоять. Она сейчас знала, что все у них будет хорошо.
Тимми вошла в самолет и нашла свое место в салоне первого класса. Думая о нем и перебирая в памяти события четырех сказочных дней, она закрыла глаза и заснула. И крепко спала до самого Лос-Анджелеса.
Приехав домой, она никак не могла дождаться времени, когда будет можно ему позвонить. Придется ждать до полуночи, тогда у него будет утро, и он уже придет в свою больницу. Но еще задолго до полуночи она заснула, а когда проснулась, было пять утра. Как печально проснуться и не увидеть его рядом… Счастливые дни в Нью-Йорке уже начали казаться ей далеким сном. У него было два часа дня, когда она наконец позвонила ему в пять утра по лос-анджелесскому времени. Он только что вернулся после обеда и страшно обрадовался, услышав в трубке сонный голос Тимми.
– Я ужасно соскучилась, – печально сказала она и тут же заулыбалась.
– И я тоже. Всю ночь не спал и пытался представить, что ты делаешь. Я хочу как можно скорее приехать к тебе повидаться. Я точно наркоман, который остался без наркотиков.
Голос у него был такой же несчастный, как и у нее.
– И я тоже. – В ее голосе зазвенела радость. Она была счастлива, что он тоскует без нее, что его жизнь изменилась, что он больше не может жить как прежде, после того как провел с ней в Нью-Йорке четыре дня, что все время эти дни вспоминает. Ее-то жизнь после этих четырех дней совершенно изменилась, и, как она надеялась, навсегда, но приятно было знать, что и он чувствует все то же, что и она.
106 
