очень нудно 
59 
Постепенно комната, в которой он лежал, выплыла из тумана, и звучавшие в ней голоса стали реальными.
Кларенс увидел печку, в которой пылали дрова, и большой деревянный стол, за которым сидела компания мужчин: они играли в карты. Все были хорошо вооружены: у каждого пятизарядный револьвер Кольта и нож Боуи. Не иначе какая-то местная шайка.
Вспомнив желтые сапоги, Кларенс отыскал взглядом их обладателя и тотчас услышал, как кто-то сказал:
— Айк, он очнулся!
Человек, к которому обратились, встал, подошел ближе и склонился над Кларенсом. На вид незнакомцу было лет тридцать. Выражение лица Айка не имело ни малейших признаков великодушия и благородства. Кларенс сказал бы, что это обыкновенный бандит, неразборчивый в способах получения наживы.
— Привет, парень! Успокойся, ты не в раю и не в аду, а все еще на земле. Хорошо, если ты сможешь рассказать, чем заслужил петлю, которую мы сняли с твоей шеи!
С трудом проглотив комок в горле, Кларенс заговорил: сперва медленно и хрипло, а потом все увереннее и громче. Он видел, что люди за столом присматриваются и прислушиваются. Но никто из них не изменил выражение лица и не промолвил ни слова.
Когда молодой человек умолк, Айк вернулся на место и велел своим напарникам сдать карты. Какое-то время они молча играли; потом главарь как бы между прочим заметил:
— Насколько я понимаю, ты сбежал с женой какого-то мужика, а тот нашел вас, забрал свою женщину, а тебя приказал вздернуть? Знаешь, на его месте я поступил бы точно так же.
— Но она хотела быть не с ним, а со мной!
— Женщины — существа переменчивые. Сегодня одно на уме, завтра другое.
— Он жестокий человек. Я обещал защитить ее, но не смог.
— Любая женщина, даже самая глупая, поймет, что ты бессилен против стольких стволов, — сказал Айк. — Человеческая плоть всегда слабее металла.
— Ты считаешь, мне не с чем пойти к шерифу?
— К шерифу?! Да он тебя засмеет!
— Когда-то Джозеф Иверс был бандитом. Все знают, чем он занимался, но делают вид, что этого не было!
— Каждый второй уважаемый человек в этом штате прежде делал что-то нехорошее. Кого в этом винить — такие уж времена! Случается, бывший бандит, получив звезду шерифа, скорее наведет порядок в городе, чем какой-нибудь джентльмен. Какой дурак станет лезть на рожон, если шериф имеет репутацию хладнокровного убийцы! Кто тебя спас? Законники? Ничего подобного. Это сделал наш человек, Пит, потому что когда-то его самого пытались линчевать, и он не терпит, когда толпа народа вешает одного.
Сидящий рядом с главарем Пит добродушно улыбнулся и взял из колоды новую карту.
— Если ты сунешься к этому Джо в одиночку, — продолжил Айк, — он попросту нашпигует тебя свинцом или снова вздернет, только на этот раз удачнее. Такие типы всегда окружают себя головорезами, и к ним не поступишься. А ты один, ты беден, и у тебя ничего нет.
— Я не знаю, как заработать деньги.
— Явно не рытьем канав. Лично я никогда не встречал человека, который бы приобрел состояние так называемым честным трудом. Все известные мне «уважаемые люди» — в прошлом стояли по ту сторону закона.
— Отец учил меня другому, — с горечью произнес Кларенс.
— И как идут его дела? Небось, всю жизнь выбивается из сил, чтобы прокормить семью? — усмехнулся Айк и заметил: — Полагаю, тебе нужно обратиться к тем, кто не дружит с законом и решает проблемы силой. Можешь пойти к нам — я тебя возьму, потому что мне нравятся парни, которым нечего терять и которые имеют цель. Ты уже, верно, понял, кто мы. Меня называют Бешеным Айком; я и мои ребята живем за счет оружия, храбрости и резвого коня.
— Я не собирался становиться бандитом.
— Я тоже, как и никто из моих ребят, просто жизнь указала нам место. О совести можешь не беспокоиться. В наше время преступника от законника отделяет такая грань, что не понять, кто есть кто. Одно слово — ганфайтеры[5]. После Гражданской войны все перемешалось, в люди выбилась всякая шваль. Иногда именно нам приходится восстанавливать справедливость. Я не граблю людей, если вижу на их ладонях мозоли, я обчищаю карманы тех, у кого ухоженные руки. А еще не трогаю женщин и детей.
Кларенс закрыл глаза. Он понимал, что сейчас не в состоянии принимать решения.
Спустя несколько дней он нашел в себе силы встать и выйти на улицу. Вдова, у которой они с Эвиан снимали комнату, была так напугана случившимся, что почти умоляла его найти себе другое жилье. Кларенс и сам не хотел здесь оставаться — это было слишком больно. Он не мог видеть разбросанных вещей Эвиан, ее платья, висевшего на спинке стула, валявшейся на полу обуви. Подняв туфли, он прижал их к груди. Кларенс знал, что какое-то время вещи Эвиан будут хранить ее запах, но потом он исчезнет. Не останется ничего.
59 
