48 
– Не буду. Меня тошнит от этих ублюдков и их предложений выкупить нас. И не надоедай мне с этой чепухой, пока я здесь.
– Не буду. Что ты хочешь, чтобы я сказал Габриэле? – Их главный модельер заработает язву, когда услышит эту новость. Изменения? Какие? Как мы можем сейчас вносить изменения?
– Передай, чтобы она все приостановила, пока я не перезвоню.
– И когда это будет?
– В сентябре, дорогой. Я в отпуске, помнишь? Черт возьми, как ты думаешь, когда? Я же сказала, что позвоню в Гонконг сегодня вечером. А днем проработаю другие варианты. Я помню каждый цвет, каждый рулон ткани, имеющийся у нас на складе. – И Бернардо прекрасно знал, что это действительно так.
– Полагаю, это повлияет и на готовую одежду.
– Не очень.
– Но достаточно. – Его язва привычно напомнила ему о себе. – Ладно, ладно. Я попрошу ее попридержать коллекцию. Но, ради бога, перезвони мне. – Прежнее напряжение вновь возникло между ними. Как ни странно, оно казалось знакомым и даже приятным.
– Я позвоню тебе после того, как переговорю с Гонконгом. Около часа ночи. – Она произнесла это как само собой разумеющееся, уже делая массу небольших, но четких пометок. – Как там моя почта?
– Ничего особенного.
– Хорошо. – Секретарь Амадео отвечала на всю корреспонденцию на имя Изабеллы с верхнего этажа Дома моды. – Поговорим вечером. Позвони, если что-то произойдет в течение дня. – Но на своем конце линии Бернардо знал, что не станет этого делать. Все подождет до ночи.
– У тебя есть чем заняться.
– Конечно, я займусь. – Он достаточно хорошо знал ее и догадывался, что она успела исписать пару листов в блокноте. – Пока.
Они положили телефонные трубки так, как будто сидели в своих кабинетах в противоположных концах одного этажа. Изабелла вырвала из блокнота свои наброски и разложила их перед собой. У нее было ровно двенадцать часов, чтобы заменить красную гонконговскую ткань. Конечно, оставался шанс, что Изабелла убедит их прислать ее, если она у них имеется и если они смогут ее выслать. Но она знала, что не может рисковать. Больше не будет. Изабелла поспешно сделала себе еще одну пометку для Бернардо. Она решила аннулировать счет в Гонконге. В любом случае, она видела ткани получше в Бангкоке. В том, что касалось «Сан Грегорио», Изабелла была не из тех, кто был способен прощать или кем можно было бы помыкать.
– Ты рано встала и уже вся в работе.
Изабелла удивленно подняла глаза, когда непричесанная светловолосая голова Наташи просунулась в дверь.
– Что случилось с тех времен, когда мы спали до полудня?
– Джесон. Мне пришлось научиться работать днем и спать ночью. Скажи, пожалуйста, ты всегда выглядишь так в семь часов утра? – Она с восхищением смотрела на бледно-голубой бархатный халат.
– Только когда иду на работу. – Изабелла усмехнулась подруге и указала на заметки, лежащие на столе. – Я только что поговорила с Бернардо.
– Как дела в Риме?
– Превосходно, за исключением того, что мне надо переделать половину летней коллекции перед тем, как перезвонить ему вечером.
– Звучит совсем как мои исправления написанного. О господи. До того как ты приступишь к работе, могу я приготовить тебе яичницу?
Изабелла покачала головой.
– Мне надо немного поработать над этим до завтрака. А как мальчики? Они уже встали?
– Ты шутишь? Послушай… – Она приложила палец к губам, и они обе улыбнулись, услышав отдаленный визг. – Хэтти одевает Джесона, чтобы отправить его в школу. – Она нежно посмотрела на Изабеллу, вошла в комнату и села. – Что будем делать с Алессандро? Ты хочешь, чтобы он остался дома?
– Я, я не знаю… – Тень набежала на ее темные глаза, когда она, нахмурившись, посмотрела на Наташу. – Я собиралась, но… я не знаю, что делать.
– Кто-нибудь догадался, что ты уехала из Рима?
– Нет. Бернардо говорит, что все прошло идеально. Судя по сообщению «Вестника», я укрылась на верхнем этаже своего Дома моды.
– Тогда нет никакой причины кому-либо подозревать, кто он такой. Как, по-твоему, ты могла бы уговорить сына никому не называть свою фамилию? Он мог бы пойти в школу вместе с Джесоном и сказать, что он его двоюродный брат из Милана. Алессандро… – Она задумалась на мгновение. – Как насчет фамилии твоего деда?
– Парель?
– Парелли! – Наташа ухмыльнулась над собственным изобретением. – Я провела полжизни, выдумывая имена. Всякий раз, начиная новый роман, я принимаюсь глазеть на все этикетки, оказывающиеся под рукой, и у меня должны быть все когда-либо издававшиеся книги с именами для новорожденных. Ну, так как? Алессандро Парелли, наш родственник из Милана?
48 
