очень нудно 
67 
Адриан, Эван и Теодосия с Теренсом Гелдингом и Табитой отплыли вместе со мной и Тибальтом из Саутгемптона. Прибыв к месту назначения, компания должна была разделиться, поскольку Тибальту еще требовалось уладить кое-какие дела в Каире. Мы с ним планировали задержаться на несколько дней там, а затем встретиться с остальными уже во дворце Чефро.
За день до отъезда я пошла в Радужный. Доркас и Элисон прощались со мной так, будто я уезжала навсегда. Сабина и Оливер были приглашены на ужин, и я чувствовала, как сильно мои тетки жалели, что я не вышла замуж за Оливера и не осталась жить в доме священника, о чем они так страстно мечтали раньше.
Я была даже рада, когда вечер закончился, а на следующий день, когда мы поднялись на борт парохода «Сталварт», началось мое Большое Приключение. Я была в восторге от всего происходящего и жалела лишь о том, что мы с Тибальтом не одни. Могу предположить, что Эван с Теодосией чувствовали то же самое.
Бедная Теодосия была вынуждена оставаться в каюте, потому что первые несколько дней море было неспокойным, учитывая пору года. На палубе разговоры в основном велись об археологии, и поскольку Теодосии не было рядом, я постоянно чувствовала себя единственным среди всех присутствующих неучем, в то время как была буквально потрясена эрудицией Табиты.
Море, вопреки нашим ожиданиям, вскоре заметно успокоилось, и к тому времени, когда мы достигли Гибралтара, Теодосия уже смогла появиться на палубе. Эван был необыкновенно заботливым супругом; он проводил много времени с Теодосией, и я гадала, стал бы Тибальт так заботиться обо мне, если бы я тоже страдала от морской болезни.
Мы провели прекрасный день в Гибралтаре. На рессорных двуколках ездили за город, где любовались великолепными видами, осматривали местные достопримечательности, просто наслаждались ощущением твердой земли под ногами после морского путешествия. Это был счастливый день.
Затем мы прибыли в Неаполь. Поскольку в нашем распоряжении было два или три дня, мы поехали осматривать Помпеи. Там полным ходом шли раскопки, и город все явственнее возрождался из тысячелетнего пепла. Мы ходили рука об руку с Тибальтом по камням, которые до семьдесят девятого года нашей эры были мостовыми этого прекрасного города. Я была безмерно очарована всем увиденным.
— Как прекрасна миссия, состоящая в том, чтобы возвращать миру такие сокровища! — горячо проговорила я.
Тибальт был в восторге оттого, что я разделяю его энтузиазм. Он показывал мне остовы домов и описывал, как, по его мнению, жили здесь люди под тенью Везувия до того рокового дня, когда великий вулкан проснулся. Город столетиями был погребен под застывшей лавой и пеплом, а явился миру только сто лет назад, когда его открыли археологи.
Когда мы вернулись на пароход, разговоры об этом трагически погибшем городе продолжались до позднего вечера.
В Порт-Саиде мы сошли на берег и отправились в Каир — только мы вдвоем, Тибальт и я.
Раньше я много читала о Египте и силой воображения переносилась на эту таинственную землю. На основании этого я полагала, что подготовлена к восприятию Египта, но мои фантазии ни в коей мере не могли сравниться с реальностью, которая произвела на меня поистине ошеломляющее впечатление и взволновала, конечно же, гораздо больше, чем игра самого безудержного воображения.
Это был золотой край, опаленный беспощадным солнцем. Здесь во всем ощущалась тысячелетняя история. Увидев козопаса в длинном белом одеянии, я сразу же представила себе, что попала в ветхозаветные времена. Эта страна околдовала меня, и я знала, что здесь может произойти все, что угодно, — как самые удивительные и прекрасные события, так и самые ужасные. Она была одновременно и красивой — и уродливой, захватывающей и отталкивающей.
Мы остановились в маленькой гостинице на берегу Нила. Из своего окна я могла видеть берег реки и золотистые Мокаттамские холмы. Как эта картина отличалась от зеленых холмов Корнуолла, его туманной влажности и буйной растительности! Здесь было только бесконечное солнце, безжалостно обжигающее землю. Если основным цветом Англии был зеленый, то Египта — желтый. Атмосфера библейских времен полностью захватила мое воображение. Люди в белых одеждах и в сандалиях, запахи местной пищи, надменные взгляды верблюдов, грациозно шагающих мимо. Я с удивлением слушала высокий голос муэдзина призывавшего людей на молитву с вершины минарета, и меня потрясло, что, услышав этот голос, все вмиг останавливаются и молятся Аллаху.
67 
