20 
И что он – ее первый мужчина.
Когда внедорожник Гончарова заехал в красиво освещенный дворик дома в Афанасьевском, Машин рот открылся сам собой. В мягком ночном полумраке дом казался игрушечным, выстроенным специально для того, чтобы чьей-то заботливой рукой вставить в просторные оконные проемы кукол Барби и Кенов, улыбающихся и беззаботных, с длинными ногами, с коктейлями в руках. Песочного цвета камень, летящие вверх линии огромных окон, а чуть в сторону, дальше по переулку – умное лицо на торце дома. Булгаков, портрет во всю стену. Маша смотрела во все глаза, и эта мысль, острая и до сих пор не беспокоившая ее по-настоящему, теперь вдруг заставила Машу разнервничаться.
Она действительно ничего о Николае Гончарове не знает.
Этот дом для очень богатых. Тишина подземной парковки, натуральное дерево, которым отделали лифты, мрамор приквартирных холлов, все это заставляло задуматься и посмотреть на происходящее по-новому. Машин будущий муж богат. Что она собирается делать с этим? За двадцать три года жизни Маша ни разу не встречала миллионеров, не имела с ними дела, не знала, как обращаться с ними. До этого дня или, вернее, до этой ночи, Маша и Николая Гончарова миллионером не считала. Умом – да, она знала, что он из богатой семьи, из клана Гончаровых. Это не было тайной, но это не было и чем-то реальным, нет. Не таким реальным, как его непослушные темные волосы, падающие на лицо, когда он склонялся над Машей, глядя на нее плотоядно, жадно, с первобытным желанием обладать – всецело и без границ. Она хотела, чтобы он обладал ею, просто она не знала, насколько многим он уже обладает.
Теперь она увидела то, о чем говорил Степка, о чем подозревали родители. Гончаров был из какого-то другого мира, о котором Маша не имела ни малейшего представления.
– Ты устала? Ты выглядишь расстроенно, – прошептал Николай, проведя нежно пальцем по Машиному лицу.
– Серьезно? – попыталась пошутить она. – Это в два часа ночи-то? Откуда усталость?
– Нет, даже не усталость. Что-то еще, – Николай изучающе посмотрел ей в глаза, и Маша тут же отвела взгляд.
– Я никогда у тебя не была.
– Я знаю и считаю это просто неправильным. В конце концов, ты же будешь жить здесь со мной, верно?
– Да? – Маша замерла перед дверью в квартиру, обдумывая эту странную, совершенно новую для нее мысль. Вот это поворот. Ее сознание никогда не заглядывало дальше поцелуя и свадебного букета. Да она, оказывается, вообще ни о чем не подумала серьезно. Николай некоторое время сверлил Машу недоверчивым взглядом, а затем расхохотался и принялся искать в карманах ключи.
– Ты – самое удивительное существо на свете. Я бы хотел читать твои мысли, потому что иногда я действительно не понимаю, о чем ты думаешь и что происходит в твоей милой головке.
– Обычные мысли, – пожала плечами Маша, пытаясь справиться с дрожью в ногах. Она зашла в просторный холл, выстеленный тонкой ковровой дорожкой с ненавязчивым рисунком. На одной стене висело роскошное высоченное зеркало, в котором отражались и теплые, цвета слоновой кости стены с картинами в толстых рамах, и упругие, перетянутые дорогой тканью пуфы, и вешалка с резными деталями. Дорогая, достойная классика, на фоне которой Маша смотрелась словно наложенная фотошопом. В зеркале она была испуганной, бледной, с кругами под глазами. Как она оказалась здесь, в этой просторной квартире, даже воздух которой кажется ей каким-то другим? Может быть, его очищают и озонируют каким-нибудь специальным образом? Может быть, все эти богачи на самом деле дышат другим воздухом? Неожиданно даже для самой себя Маша громко чихнула. Аллергия на элитный образ жизни?
– О, наверное, строительная пыль. Мы не так давно переехали.
– Мы? – удивилась Маша.
– Я, – поправился Николай.
– Мы, Николай Второй? – ухмыльнулась Маша.
– Ну, если учесть, что моего отца звали Николаем… Знаешь, сколько ни убираем, все равно чувствуется. Ты как? – Николай наклонился и заглянул Маше в глаза.
– Не знаю. Я не чувствую пыли. Я… такое странное чувство. Я не думала, что буду жить где-то еще, кроме моего дома.
– Мне кажется, твоя комната маловата для нас двоих, – рассмеялся Николай. – Даже если поменять кровать. Да и родители твои будут возражать.
– Родители будут возражать в любом случае.
– Ты голодна?
– В два часа ночи? – удивилась Маша. Голод был последним, о чем она бы подумала, но, если говорить по правде, она была голодна. За всю игру в «Мафию» она не съела ни крошки, только пила коктейли. Теперь от их опьяняющего воздействия не осталось и следа, и Маша дрожала от волнения, оказавшись наедине с этим красивым серьезным мужчиной, который называл себя ее женихом и собирался забрать ее себе навсегда. Он старше ее на десять лет. Она никогда не любила никого, кроме него. Он – наверняка любил других женщин. Еще одна вещь, о которой Маша никогда не думала. Что, если у него кто-то был даже тогда, когда он начал встречаться с Машей? Да и не встречались они по-настоящему. Они виделись на работе, целовались в машине, несколько раз обедали и ужинали в каких-то ресторанах. Она не знает ни одного друга своего жениха. Она не знает его семьи. Клана Гончаровых, с которым ей предстоит завтра познакомиться.
20 
