22 
– Нет? – удивился Николай. – Не в порядке? Но что?
– Все! – замотала головой Маша.
– Вообще все? – тут же нахмурился он. – Это что, все-таки чертов Роберт?
– Что? – Маша отпрянула и посмотрела на Николая в полном изумлении. – При чем тут Роберт? Ты посмотри на меня! Я ведь… я не умею готовить. Я вообще ничего не умею. У меня дома в постели лежит плюшевый медведь. И вообще, вот я даже не представляю, зачем тут у тебя две лишние двери. Одна – ванная, а другая?
– Другая – это шкаф, гардеробная, – ответил Николай, невольно улыбаясь. Маша некоторое время сидела, обижаясь на то, что была такой глупой и сама не додумалась.
– Господи, я ведь знала! Я забыла про эти чертовы гардеробные, а ведь я дизайнер. Но ведь у нормальных людей в спальнях только одна дверь – выход. Она же – вход.
– Боже мой, ты из-за этого переживаешь? Что ты не справишься?
– Я обязательно не справлюсь, – заверила его она, и глаза снова наполнились слезами. – Я даже дома только маме помогала на стол накрывать. Я умею только пельмени варить.
– Машенька, да какое мне дело до того, умеешь ли ты готовить!
– Честно? – всхлипнула Маша.
– Честно, – кивнул он.
– А до чего тебе есть дело? – завелась она. – Вот именно! Что ты вообще во мне нашел? Я же – самая обычная.
– В тебе нет ничего обычного. Даже на миллиметр, – заверил ее Николай. И склонился ближе, положил одну ладонь на сцепленные на коленках ручки, нежно, но твердо разорвал их хватку. Он взял Машины руки в свои, поцеловал ее в тыльную сторону сначала одной ладони, затем другой, отвел руки в стороны, положил Машу на спину, лицом вверх и удержал в таком положении на несколько секунд, любуясь ее нежным, раскрасневшимся, заплаканным лицом.
– Ты нежная, хрупкая, честная, – шептал он, продолжая подниматься выше по Машиному запястью. Он поцеловал изгиб руки. – Если, конечно, не играешь в «Мафию», потому что там, если я понял правильно, чтобы победить, нужно врать.
– Я вру хорошо, – пробормотала Маша, глубоко дыша.
Николай улыбнулся озорной, коварной улыбкой.
– Это потому ты так думаешь, что не играла в «Мафию» со мной. Как-нибудь сыграем, – и он завел ее руки за голову и отпустил их, словно зная, что они там и останутся покорно лежать. Машин взгляд был прикован к горящим глазам Николая, ее грудь вздымалась с каждым вздохом, ее губы приоткрылись сами собой, надеясь на поцелуй. Паники больше не было, по крайней мере сейчас, в эту минуту, в этой полуночной тишине. Николай склонился и подцепил пальцами край Машиной блузки. Не торопясь, он расстегнул сначала нижнюю пуговку, затем следующую, следующую, продвигаясь вверх невыносимо медленно – пока, наконец, его ладони не оказались в непосредственной близости от Машиной груди.
– Тебе лучше или хуже? – спросил он, дурачась. – А то я не понимаю. Ты так дышишь, словно тебе не хватает воздуха.
– Зато ты совершенно спокоен. Как будто ничего не чувствуешь, – возмущенно бросила Маша, но Николай тихонько рассмеялся.
– Что угодно, но только не спокоен, – и он расстегнул последнюю пуговицу, двумя пальцами развел в стороны ткань блузки и судорожно вдохнул, увидев открывшуюся картину. От каждого Машиного вдоха сквозь простую материю бюстгальтера отчетливо проступали контуры напрягшихся сосков. Николай прикоснулся большим пальцем к кончику этого напряженного холмика, и Маша ахнула от того, каким сильным жаром ответило ее тело на этот простой жест.
– Иногда мне кажется, что ты – это сон, – пробормотала она, невольно выгибаясь навстречу его рукам. Николай нежно провел ладонями по ее плечам, оголяя их, стягивая с них бретельки. Он опустил бюстгальтер ниже, еще ниже, пока упругие холмики не вынырнули наружу.
– Надеюсь, что мы не проснемся. Ты прекрасна, ты такая юная, что я и сам боюсь упасть в обморок.
– От старости? – Маша улыбнулась, наслаждаясь новым, таким непривычно острым чувством собственной наготы. Это было словно между глазами Николая и ее телом проходил невидимый разряд, и от каждого взгляда по всему телу Марии пробегали горячие волны, обещавшие что-то волшебное.
– Ты меня дразнишь? Или ты сомневаешься, что я могу с тобой справиться? – улыбнулся Николай, и вдруг резко наклонился вниз и захватил один сосок губами. Он нежно провел языком вверх и вниз, затем очертил круг и еще один, пока Маша не издала грудной стон, потянувшись к Николаю обеими руками. Он воспользовался моментом, обхватил ее под спину, притянул к себе и расстегнул лифчик, отбросил его в сторону.
22 
