очень нудно 
54 
И вот его мнимое спокойствие разламывается напополам, и он облизывает пересохшие губы, подносит руку к Машиному плечу, сжимает его и надавливает так, что Маша вынуждена откинуться назад. Она падает назад, на постель, и замирает в ожидании продолжения. Маше больше не холодно, напротив, ей жарко и тяжело дышать. Николай осторожно стягивает трусики вниз и отбрасывает их к джинсам. Теперь преимущество на его стороне, он остается одетым, а Маша совершенно обнажена, но преимущество это мнимое. Николай дышит глубоко, вдыхая рвано, неравномерно, в то время как его рука совершает путешествие от Машиных плеч вниз, к ее груди, к окрепшим темным соскам и дальше вниз по горячей бархатной коже. Его терпения хватает буквально на полминуты, после чего он со всей поспешностью стаскивает рубашку, бросает на пол скомканные брюки. Маша смеется.
– А я думала, ты будешь дразниться до утра, Дон Корлеоне!
– Увидишь, глупая, что я сделаю с тобой до утра, – пригрозил Николай, и Маша вздрогнула от скрытой угрозы в его словах. Такой многообещающей угрозы. Маша продолжала улыбаться, глядя на то, как Николай сбрасывает с себя последние детали одежды, но улыбка перешла в изумление, когда Маша увидела стоящий, как кол, член, напряженный и полностью готовый к атаке. Николай с наслаждением смотрел, как меняется выражение Машиного лица. Затем, не говоря ни слова, он склонился к ней и сильными, не допускающими возражений движениями рук раздвинул ее ноги в стороны. Маша вскрикнула, но Николай не обратил внимания на ее слабый протест. Его лицо потемнело, взгляд стал тяжелым и острым, опасным, как оголенный провод. Николай прижал Машу своим телом к кровати, чуть оставив места, приподнявшись на локтях.
– Ты тяжелый, – прошептала Маша, извиваясь и пытаясь выбраться из-под мужского тела.
– Наивная, ты думаешь, я тебя выпущу – теперь? – улыбнулся он и склонился к Машиному лицу, целуя ее сначала в губы, а затем проведя языком по ее нижней губе, по подбородку, по шейке. Одновременно Маша почувствовала, как твердый, почти каменный член упирается ей между ног, ища заветный вход. – Расслабься, девочка.
– Будет больно? – спросила Маша, невольно пугаясь того, что сейчас будет. Он слишком большой, как он поместится – там? Она помнила, что как-то это получалось, но теперь ей казалось, что это просто невозможно.
– Хочешь, я остановлюсь? – спросил Николай, вздыхая. Маша замотала головой и подалась бедрами вперед. Все, что угодно, но только не это. Не останавливайся. Не уходи. Не оставляй меня хотя бы сегодня, не в эту ночь. Я постараюсь, я буду смирной, буду терпеть. Маша вскрикнула, когда до предела напряженный член прорвался внутрь и заполнил ее тело. Николай старался действовать медленно и осторожно, но держать себя в руках было почти невозможно. Сам вид нежной перепуганной девочки, лежащей под ним с раздвинутыми в стороны длинными ножками вызывал такую бурю внутри, требовал всего самого мужского, что было в его природе.
– Ты такая тугая, такая сладкая, – простонал он, и эти слова мгновенно вызвали ответный пожар там, где продолжалось сражение полов. Ее тело хотело быть захваченным, Маше так нравилась эта грубая сила, и, в конце концов, она перестала сопротивляться и бояться, она уже приняла свою участь и с упоением отвечала на осторожные движения Николая встречным движением бедер.
– Тебе хорошо? – спросила она, задыхаясь от нежности. Николай смотрел на Машу, не сводя глаз, скользил взглядом по ее лицу, по плечам, смотрел на то, как его тело овладевает ею, как его член наносит один за другим ритмичные удары, вбиваясь все глубже внутрь ее тела.
– Ты шутишь? – прошептал он. – Тебе не больно? Ты в порядке?
– Мне… мне нравится, – призналась Маша, кивая головой, а затем счастливо рассмеялась. – Я не знаю, как он там помещается – такой огромный.
– Ох, ты дошутишься, – простонал Николай и нанес пару сильнейших ударов. Маша вскрикнула, но не уклонилась, а, напротив, встретила их максимальным упором. Николай оперся на локоть, а ладонь другой руки он поднес к Машиной груди и нежно положил ее так, что вся грудка оказалась под нею. Николай легонько сжал ее, затем его пальцы нащупали сосок, темную, напряженную до болезненности кнопку, и он принялся играть ею, наслаждаясь невольными стонами, сорвавшимися с Машиных губ. Эта игра так понравилась ему, что Николай даже остановился, стараясь сдержаться, чтобы не кончить прямо в эту минуту. Но его неподвижность Машу расстроила.
54 
