очень нудно 
29 
— Послушай, матушка, — взмолилась Темпера. — Я слышала папины рассказы о графе с самого детства. Я знаю, что он рано женился и был очень несчастлив в браке. Он вдовеет уже десять или пятнадцать лет, и я уверена, у него и в мыслях нет снова жениться.
— Он говорит не о женитьбе, а о любви!
— Матушка, ну как ты можешь его слушать? Ты не хуже меня знаешь, что сотни мужчин готовы твердить тебе о любви, потому что ты такая красивая. Но нам для тебя нужен муж!
— Знаю, — согласилась леди Ротли. — Ты права, Темпера, но мужья никогда не говорят такие очаровательные вещи и так красноречиво, как граф.
Темпера готова была ломать руки от отчаяния.
— Ну что мне еще сказать? Ты знаешь, зачем мы здесь, герцог тобой интересуется, иначе он бы тебя не пригласил. А ты проводишь время не с ним, а с этим итальянцем, который, я просто уверена, о браке и не помышляет.
Леди Ротли, рассматривавшая свое отображение в зеркале, повернулась к падчерице.
— Ты такая милая и такая разумная, Темпера, — сказала она, — но ты хочешь отравить мне удовольствие, а мне так хорошо!
Она говорила, как ребенок, которому не разрешают взять еще одно пирожное. Но Темпера даже не улыбнулась. Почти с отчаянием в голосе она продолжала:
— Я желаю тебе счастья, матушка, всего самого лучшего на свете, но ты знаешь, что мы не можем себе этого позволить. Ты забыла, что дома нас ждут бесчисленные счета, налоги, жалованье Агнес и — и тысяча других расходов!
Леди Ротли встала и подошла к окну.
Она смотрела на море, но не любовалась видом.
— Признаться откровенно, Темпера, меня влечет к нему. Быть может, больше, чем к кому-либо когда-либо в жизни.
— Но он итальянец… католик. Он на тебе не женится, — сказала Темпера, — но может предложить тебе стать его любовницей.
— Мне кажется, это вполне может случиться, — тихо сказала леди Ротли, — и я, право, не знаю, что бы я ему ответила.
— Матушка!
Темпера была поражена. Ее тон заставил мачеху повернуться и взглянуть ей в лицо.
Она подошла к падчерице и обняла ее.
— Не смотри на меня так, дорогая, — умоляющим голосом проговорила она. — Это дурно с моей стороны — я знаю, что дурно, — но я ничего не могу с собой поделать.
На мгновение она прижала девушку к себе, а потом отошла и бросилась на постель.
— Теперь я знаю, — продолжала она, как будто говоря сама с собой, — что всю свою жизнь я была, что называется, холодной, бесстрастной женщиной. Я думала, что я влюблена в человека, с которым обручилась. Мне нравился Гарри, и я горько плакала, когда его убили, но его поцелуи оставляли меня равнодушной. — Она помолчала и, не глядя на Темперу, продолжала: — Когда я встретила твоего отца и он влюбился в меня, я им восхищалась, он казался мне обворожительным, и было так замечательно стать леди Ротли.
Темпера хотела просить ее не продолжать, но что-то ее удержало.
— Я была Фрэнсису преданной женой, — тихо говорила леди Ротли. — Я чувствовала себя с ним в безопасности, и никогда раньше я не представляла себе, что значит быть важной особой и встречаться с интересными людьми.
— Матушка… прошу тебя, — с трудом выговорила Темпера.
Но поняла, что мачеха говорит не с ней, а пытается разобраться в собственных мыслях.
— В интимные моменты я хотела доставить ему удовольствие и думала, что все, что требуется от женщины, — это покорность. Я не знала, я и понятия не имела, что смогу чувствовать так, как чувствую сейчас.
Темпера глубоко вздохнула и села на стул перед туалетным столиком.
— Когда граф говорит со мной, — почти шептала леди Ротли, — у меня мороз по коже, а когда он целует мне руку, мне хочется, чтобы он целовал меня в губы, и я хочу…
Она остановилась.
— Ты еще слишком молода, Темпера, чтобы мне можно было так говорить с тобой. Но иногда мне кажется, как будто ты старше меня, а я на самом деле молоденькая девушка, которая впервые пробудилась и осознала, что она — женщина.
На последнем слове голос леди Ротли дрогнул, и слезы полились из ее голубых глаз по бело-розовым щекам.
— Темпера, — воскликнула она дрожащим голосом, — что мне делать?
Темпера не могла не откликнуться на такой отчаянный зов. Она встала, подошла к кровати и обняла мачеху.
— Все хорошо, дорогая, не плачь, — стала успокаивать она. — Мы найдем какой-нибудь выход.
— Какой? Какой? — рыдала леди Ротли. — Ты права, Темпера, я уверена, он на мне не женится… но я его люблю! Это правда! Я люблю его горячо, страстно, до безумия! Я просто думать больше ни о чем не могу!
29 
