3 
— Ну конечно нет, — согласилась Темпера.
У нее хватило ума понять, что красавица-вдова без гроша за душой может, конечно, привлечь самых разных мужчин, но мало кто из них, подобно ее отцу, будет готов предложить ей руку.
Сама Темпера в светской жизни участия не принимала, да это было бы и невозможно для девушки, которую никогда официально не «вывозили в свет».
Но, пока был жив отец, она встречала много известных и даже выдающихся людей, которым нужен был его совет по вопросам искусства, и они иногда приезжали к нему, вместо того чтобы вызывать к себе.
Во время болезни матери и после ее смерти отец много говорил с ней о них, рассказывал, кто они такие и обычно больше всего об их ценных картинах.
Но иногда со своим неподражаемым остроумием он давал ей краткие зарисовки их жизни и интересов.
Темпера была умна и отличалась хорошей памятью. Она помнила все, что рассказывал ей отец об этих известных людях, так же как и истории из жизни великих художников прошлого.
Мачеху интересовала исключительно светская жизнь сегодняшнего дня.
Она знала, кого сейчас домогается король, кто принес свое сердце к ногам прекрасной герцогини Ратлендской, кто влюблен в розово-бело-золотистые прелести леди Керзон.
Этот завораживающий мир роскоши и блеска был так же нереален для Темперы, как зимний пейзаж внутри стеклянного шарика.
Но именно она, с ее практическим умом и здравым смыслом, ставила и режиссировала спектакли с ее красавицей-мачехой в главной роли.
Именно она следила за тем, чтобы Элейн Ротли оказывалась всегда в нужное время в нужном месте, чтобы получать столь важные для нее приглашения. Леди Ротли можно было видеть везде — на скачках в Эскоте, на Хенлейской регате, в клубе Рэнели, на актовом дне в Итоне, — всегда неотразимо привлекательную, с улыбкой на пухлых губах и сверкающими голубыми глазами, не оставлявшими равнодушными большинство мужчин.
Гораздо строже, чем любая амбициозная мамаша, Темпера сортировала поклонников, преследующих это прекрасное видение, но с целями весьма отличными от тех, которые имели в виду она сама и леди Ротли.
— Я встретила вчера обворожительного человека, — сказала леди Ротли два дня назад, когда Темпера подала ей завтрак в постель. — Он просто не отставал от меня. Когда он поцеловал мне руку на прощание, мое сердце затрепетало — правда, правда, Темпера!
— А как его имя? — осведомилась Темпера.
— Лорд Лемсфорд. Ты о нем слышала?
— Не уверена, — отвечала Темпера. — Я поищу его в «Дебретте».
Она поставила поднос у кровати, и леди Ротли приподнялась, чтобы налить себе кофе, и с любопытством приподняла крышку с блюда.
— Как, Темпера, всего одно яйцо? — воскликнула она с упреком.
— Ты же знаешь, матушка, я уже была вынуждена распустить талию на твоих платьях, по меньшей мере, на дюйм.
— Но мне хочется есть, — жалобно возразила леди Ротли, — я постоянно голодна.
— Ты слишком сытно ешь в гостях, — твердо отрезала Темпера. — Дома ты должна придерживаться диеты… и притом так будет экономнее.
Леди Ротли промолчала.
Она с жадностью поглощала яйцо, рассчитывая густо намазать маслом пару тостов, что ей принесла Темпера, и добавить к ним еще и несколько ложек джема.
Она любила поесть и в то же время хотела сохранить талию — одно из наиболее привлекательных свойств ее внешности.
Но это было трудно, слишком трудно, когда все было так вкусно, ведь на ужинах, куда ее приглашали, меню всегда было превосходно.
Ни одна хозяйка дома не могла позволить себе в этом отношении уступить другой.
Через несколько минут Темпера вернулась из отцовского кабинета, где хранились справочники.
Большинство из них были по искусству, но среди них был и «Дебретт», так как, когда Темпера адресовала письма к представителям высшей аристократии, искавшим совета у ее отца, было важно не ошибиться в употреблении их титулов и званий.
— Ну и что? — нетерпеливо обратилась к ней леди Ротли, как только она вернулась.
— Ему тридцать девять лет, — сообщила Темпера, — у него дом в Лондоне и еще один в Сомерсете, он состоит членом во всех модных клубах и… — Темпера выдержала паузу для пущего эффекта. — И у него жена и пятеро детей!
Леди Ротли не могла скрыть возмущения.
— Всякий женатый мужчина должен иметь либо клеймо на лбу, либо цепь на руке, — сказала она.
3 
