64 
Иногда Мила сама искала встречи с ним, чтобы свистящим шепотом произнести несколько угроз.
— Не забывай, что я тебе сказала, кретин! — цедила она сквозь зубы. — Держи язык за зубами, потому что, если ты проболтаешься, я тебя убью.
А ты знаешь, я слов на ветер не бросаю, цыпленочек!
Тедди не знал, что ему делать. С одной стороны, он боялся Милы, а с другой стороны — отца.
В глубине души ему хотелось пойти в полицию и во всем признаться, но если бы Мила не убила его, то Прайс уж точно избил бы его до бесчувствия — в гневе отец был страшен. Нет, если уж идти с повинной, то только вместе с Милой, а она ни за что не согласится. Положение казалось безвыходным.
Часто Тедди задумывался и о том, как вообще все это могло случиться? Откуда у Милы взялся револьвер? И — главное — как она решилась выстрелить? Те двое в серебристом «Порше» были им незнакомы, они не сопротивлялись и даже не угрожали, и все же Мила выстрелила в женщину и в мужчину.
Тедди собрал уже целую коллекцию газетных и журнальных вырезок, посвященных этому происшествию. Они хранились у него в комнате под матрацем, и он снова и снова возвращался к ним, рассматривая фотографии Ленни Голдена и Мэри Лу. И если к первому Тедди был более или менее равнодушен (в конце концов мистер Голден остался в живых, и Тедди не испытывал перед ним никакой особенной вины), то Мэри Лу он находил очаровательной и прелестной. И эту женщину Мила лишила жизни!
Терзаемый страхом и раскаянием, Тедди плохо спал по ночам, стал рассеянным, его школьные отметки резко поползли вниз. Зная, что отец может в любой момент обратить на это внимание, Тедди начинал нервничать еще больше и в конце концов, стараясь справиться с напряжением, купил у школьного товарища немного «травки».
Первая же затяжка принесла ему неожиданное облегчение: мозг заволокло приятным туманом, и впервые за много-много дней Тедди сумел избавиться от преследовавшего его кошмара.
Но Прайсу потребовалось совсем немного времени, чтобы догадаться, чем он занимается.
Однажды, вернувшись домой из школы, Тедди застал отца в своей комнате.
— Что это, черт возьми, такое? — спросил тот и кивком головы указал на два «косячка»с марихуаной, которые Тедди спрятал в стенном шкафу.
— Ну, пап, — провыл Тедди, — «травка» все же лучше, чем героин или крэк, который ты когда-то на хлеб намазывал!
От такой наглости Прайс на секунду лишился дара речи.
— Что бы я ни делал когда-то, это не имеет никакого отношения к тебе! — прогремел он, придя в себя. — И нечего на меня равняться, потому что я вовсе не ангел, ясно?
— Я никогда этого не говорил, — пробормотал Тедди, поднимая голову. Краем глаза он успел заметить за дверью какое-то движение и понял, что Мила подслушивает в коридоре.
Значит, она следила за ним, чтобы быть в курсе, если вдруг он проболтается.
Ну ничего, подумал Тедди, пока Прайс метал громы и молнии, нужно только немножко потерпеть. Теперь у него был план, и он твердо решил привести его в исполнение.
Он убежит из дома.
Другого выхода у него просто не оставалось.
Мила Капистани не знала, кто ее отец, но у нее были на этот счет кое-какие соображения.
Увы, ни подтвердить, ни опровергнуть свои подозрения она не могла, так как Ирен не любила разговаривать с дочерью на эту тему. Единственное, что Миле удалось выпытать, — это то, что ее отцом был бывший любовник матери, который на какое-то время приезжал в Америку из России. Он потом вернулся на родину, был за что-то арестован и вскоре умер в лагере. Разумеется, Мила не поверила ни одному слову. Она не сомневалась, что все это — ложь.
Впрочем, в детстве она не задумывалась об обстоятельствах своего рождения до тех пор, пока девочки в школе не стали расспрашивать ее о родителях. Осторожно расспрашивая мать и наблюдая за ее реакцией. Мила пришла к выводу, что ее отец жив и что он, похоже, тоже живет в Америке, а вовсе не в России.
Сначала она решила, что ее отцом является сам Прайс Вашингтон, но от этой мысли ей пришлось очень быстро отказаться. Ведь ее мать была белой, а Прайс — черным, так что в лучшем случае она должна была бы быть мулаткой. Вторым вероятным кандидатом на роль родителя казался Миле отец Макбейн, священник местной церкви. Эта версия рухнула в тот день, когда одноклассницы под большим секретом сообщили Миле, что священникам не разрешается делать «динь-динь».
Никаких других вариантов Мила придумать не могла и каждый раз, когда мать уходила из дома, перерывала ее вещи в надежде найти фотографию, письмо, хоть что-нибудь, но все было тщетно. Можно было подумать, что Ирен зачала ее от Святого Духа.
64 
