12 
«Да», — подтвердила Ирэн с облегчением и удивлением, что Морган понимает. Конечно, Ирэн не могла знать, что Морган воспитана набожными католиками Шоном и Мэри Грэйс Роулэндс и лучше других понимает страхи католиков по поводу колдовства. «Да, именно так. Я хочу сказать, она — мой ребенок, но…» Снова ее душили сдерживаемые рыдания. «Просто… Эйлин Кранах из церкви… рассказала нам о том, что Вы сделали для ее племянника Дэйви. Она сказала, что это было чудо, настоящее чудо. А мы так отчаялись… доктора не могут помочь Эми».
«Я понимаю,» повторила Морган. «Присядем здесь.» Она подвела Ирэн к пластмассовым стульям для посетителей и они присели рядом, затем подозвала Эндрю, чтоб он подошёл поближе. Низким голосом она сказала, «Я могу обещать вам, что во всём что я делаю никогда нет и не было злого умысла. У меня есть дар исцеления. Использование этого дара — это желание Бога. Посмотрите на это так: возможно это желание Бога привело меня к вам. Возможно Бог хочет это сделать через меня.»
Ирэн изумилась. «Но Вы не католичка», — прошептала она. «Вы… ведьма!» Казалось, само это слово уже пугало ее, и она оглянулась, чтобы убедиться, что никто больше этого не услышал.
Морган улыбнулась, думая о своей приемной матери. «Даже несмотря на это. Непостижимы пути Господни».
Безмолвная беседа последовала между Эндрю и Ирэн, переглядывающихся друг с другом. Морган сидела тихо, используя время для направления своих сенсоров на Эми. Эми находилась в коме. Из сбивчивого рассказа Эндрю Моффитта по телефону следовало, что в то время как брат Эми оттачивал на скейте причудливые трюки, скейт вылетел из-под его ног. Поблизости играла Эми, и край доски ударил ей прямо в шею, задев шейные позвонки. Однако Эндрю с Ирэн сразу не осознали степень полученных Эми травм, и в течение нескольких дней ее опухоль и рана всё ухудшались. При этом они даже понятия не имели об этом до тех пор, пока она не потеряла сознание на школьной спортивной площадке.
Ей сделали операцию шесть дней назад, но она до сих пор не пришла в себя.
«Сделайте для Эми что сможете,» сказал Эндрю, обращаясь к Морган. «Хорошо,» ответила Морган и это было все.
Из-за того, что она находилась в местном госпитале с людьми, постоянно входящими и выходящими, Морган не имела возможности использовать что-либо из своих явно заметных магических принадлежностей вроде свечей и ладана, четырех серебряных чаш. Однако, она незаметно вложила Эми под подушку большой неотесанный кусок гранита, чтобы помочь ей в восстановлении.
«Если вы можете, то попытайтесь удержать кого-либо от прикосновений ко мне и разговоров со мной», — шепнула она, и, с широко раскрытыми глазами, Моффитты кивнули.
Морган стояла у постели Эми, выпуская свои сенсоры и усиливая их настолько, насколько способна. Сейчас на Эми был надет аппарат искусственного дыхания, тем не менее, ее сердце билось самостоятельно и, казалось, остальные органы тоже работали. На шее у нее был разрез с торчащей из него толстой пластиковой трубкой. Именно с этого места Морган и следовало начать.
В первую очередь, главное. Морган округлила плечи и наклонила голову назад, затем вперед, избавляясь от какого бы то ни было напряжения и скованности. Она вдохнула и выдохнула, глубоко очищая свои легкие, чтобы расслабиться и сконцентрироваться. Потом, закрывая глаза, она тихо, не двигая губами, напела песнь силы, ту, что помогала абстрагироваться от внешнего мира и наполняла ее магией, ту, что увеличивала ее собственные магические силы. И магия пришла к ней, заструилась, как цветные ленты, развевающиеся по легкому весеннему ветру. Ощущая ее расцвет, Морган чувствовала бурлящую в ней неистовую любовь и радость. Она готова.
С легкостью перышка Морган коснулась двумя пальцами раны на шее Эми. Сразу же она уловила наркотик, притупляющий боль, рыхлую раздутость воспаленных клеток, многоуровневую ячеистость вреда, который всё нарастал, будучи не установленным до тех пор, пока Эми не потеряла сознания. Шаг за шагом Морган следовала по ранам, пока не достигла последней, наименее тяжелой. Затем, двигаясь по ним, как по ниточке, она сделала всё, что могла, чтобы исцелить их. Сгустки крови растворялись под устойчивой атакой заклинаний. Мускулы расслаблялись, сухожилия смягчались, вены приоткрывались. Разум Морган скользил по новым сетевым дорожкам, тонким, словно листья папоротника, веточкам энергии, и вскоре она ощутила бешеное пламя нейронных импульсов, бегущих по ним. «Любовь», — думала она. «Любовь и надежда, радость и жизнь. Блаженство жить и дарить. Как я благословенна». Эти чувства она передавала в сознание Эми.
12 
