очень нудно 
70 
— Она была в серьгах, которые родители подарили ей на восемнадцатилетие, — прервала Эш, напоминая ему.
Брикер уставился на нее непонимающе.
— И?
— Алтея никогда не ложилась в постель в драгоценностях, — тихо сказал Арманд.
— Уильям сказал, что она устала, — указал Брикер, и предложил, — Может быть, она была так измучена, что просто вырубилась, и забыла их снять.
Эш покачала головой.
— Они слишком неудобные. Она бы не забыла.
Брикер фыркнул.
— Я спал с большим количеством смертных женщин, которые оставляли свои серьги в ушах.
— Я уверена, что так и было, — сказала сухо Эш. — Но у большинства смертных проколоты уши, а у большинства бессмертных нет.
— Да, — сказала Ли на вздохе. — Я должна сказать, что это своего рода облом. Я проколола уши, когда была смертной, но после изменения? — Она покачала головой. — Мои уши зажили еще до того момента, как я достала сережки, которые носила, когда изменялась. Я пыталась их опять проколоть, но они просто зажили снова, когда я вытащила из них иголку.
Эш скривилась и кивнула.
— Тебе придется прокалывать их каждый раз, когда ты захочешь одеть серьги, и тебе придется делать это серьгами, которые ты хочешь одеть.
— Нет, спасибо, — сухо сказала Ли.
Эш криво усмехнулась.
— Большинство бессмертных недостаточно мазохисты, чтобы иметь желание — это делать. Как правило, мы носим клипсы, который прикрепляются к мочке уха.
— Звучит неудобно, — пробормотал Люциан, вставая, чтобы налить себе еще кофе.
— Так и есть, — сказала Ли сухо и хмуро посмотрела на него, как будто он был виноват в том, что ей приходилось их носить.
— Прости, любовь моя, — пробормотал Люсциан и наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб.
Хмурый вид Ли тут же исчез.
— Это не твоя вина.
Они обменялись улыбкой, и потом Люциан поцеловал ее снова прежде, чем повернуться, чтобы подойти к кофейнику.
Эш посмотрела на Люциана с любопытством, когда он занял свое место. Это был первый раз, когда она была свидетелем его мягкой стороны. Так он выглядел почти человеком.
Поймав ее, наблюдающей за ним, Люциан поднял бровь.
— Ты что-то говорила?
— Точно, — пробормотала Эш, а затем снова собрала свои мысли. — Итак, во всяком случае, если не брать в расчет клипсы, мода тогда была ужасной, которую неудобно было бы носить лежа. В которой невозможно было бы спать и, наверняка, это не то, что Алтея одела бы на ночь, — пробормотала она, а затем добавила, — Кроме того, Уильям сказал, что, когда они нашли ее останки, единственное, что осталось… ее обугленная голова, а это просто неправильно. Наноботы делают нас крайне воспламеняющимися. Везде. Она должна была сгореть, как Римская свеча, если она загорелась. Но там ничего не осталось… если только голова не была далеко от самого огня.
— И далеко от ее тела, когда пожар начался, — задумчиво сказал Люциан. — Ты думаешь, она была в сознании и жива, и по какой-то причине обезглавлена, как Энни и Розамунда, а потом ее тело подожгли?
Эш пожала плечами.
— Это объяснило бы, почему ее голова сохранилась в основном неповрежденной, а ее тело не сохранилось вообще. Может быть она закатилась под кровать или куда-нибудь еще, где просто медленно жарилась, а не горела в огне.
— Хорошо. — вздохнул с поражением Брикер. — Теперь это еще меньше звучит, как несчастный случай.
Все они некоторое время молчали, а потом Брикер с недоумением сказал:
— Но кто это мог сделать? Уильям сказал, что поездка в Торонто была спонтанной. Тот, кто следил за ними, чтобы убить Алтею, должен был быть прямо за ними.
Все повернулись к Арманду.
— Эй, не смотрите на меня, — быстро сказал он. — Я был занят кобылой.
— Да, но ты также был на ферме, когда они уезжали, — указал Люциан. — Был ли там кто-нибудь еще? Бессмертный, который отправился бы сразу за ними?
Арманд нахмурился, выражение его лица было задумчивым, но, он наконец, сказал:
— Нет. Джон и Агнесс были в Европе, и я был с Седриком, когда с кобылой начались проблемы. Он был там со мной помогал всю ночь и даже на рассвете.
— Это не должен быть кто-то, кто был рядом, когда Сусанна умерла, если с ей был несчастный случай, — указала Эш.
Арманд опять погрузился в раздумья, но, наконец, вздохнул и покачал головой.
— Мне очень жаль. Там не было никого. Кроме того, — добавил он мрачно, — Я действительно провел расследование после смерти Розамунды. Я задавал вопросы и даже читал мысли. Никто из людей, которых вы уже упомянули, не лгали мне, когда отвечали на вопросы, которые я задавал.
70 
