очень нудно 
39 
Крамбергу удалось это сделать, хоть вряд ли целью герканского разведчика было испытать на себе гнев разъяренного силача. Неизвестно, что он сделал, когда без разрешения вошел в дом, и каким именно способом поднял громилу-лекаря с кровати: всего лишь грубо окрикнул или с разбега пнул ногой в живот, но возмездие спящего обрушилось на его неразумную голову гораздо быстрее, чем он мог ожидать и успел отскочить. И вот теперь неосмотрительный торопыга свисал вниз головой со стола, на который довольно жестко приземлился спиною, предварительно пролетев вверх тормашками две трети комнаты. Судя по всему, в ближайшие четверть часа Вильсет не должен был прийти в сознание, а очнувшись, вряд ли оказался бы способен крепко стоять на ногах.
Осмотр места схватки и довольно незаурядного во всех смыслах противника продлился не долее пяти секунд, которые обомлевший моррон простоял на пороге. По меркам драки это уйма времени, и хозяин дома успел бы уже несколько раз напасть на пришедшего на подмогу дружку незваного гостя, однако великан этого не сделал. Почти упираясь в высокий потолок комнатушки коротко остриженной макушкой, обнаженный лекарь неподвижно стоял, угрожающе пыхтел и устрашающе поигрывал мышцами своего могучего тела, но не сделал ни шагу вперед. Его сонные, слегка мутноватые глаза изучали не второго противника, а неотрывно смотрели на меч в руке Аламеза.
«А он отличный лекарь и травник, видать, очень неплохой! – подумал Дарк, правильно догадавшись, что послужило причиной замешательства. – Вмиг понял, что мой меч отравлен. Не удивлюсь, если он знает чем…»
В этой крайне неблагоприятно сложившейся ситуации нужно было незамедлительно заговорить, причем, начиная беседу с нижайших извинений за вероломное вторжение и причиненное беспокойство. Однако Аламез не мог позволить себе открыть рта. Шеварийские слова, как назло, в голову не лезли, да и герканский акцент некуда было девать. Поскольку обычный способ ведения разговора оказался недоступным, моррону пришлось прибегнуть к языку жестов, универсальному, но уж больно подозрительному. Ненадолго склонив голову в поклоне, Дарк поднял левую руку с открытой ладонью вверх, давая понять, что пришел с миром, а правой убрал в ножны меч.
Без всяких сомнений, этот поступок был очень рискованным, ведь Гара мог тут же наброситься на вторгшегося в его владения чужака, как не поняв смысла жестов, так и проигнорировав попытку примирения. Однако иного выхода у моррона не было. Едва взглянув в глаза верзилы, Дарк мгновенно понял, что все равно не сможет воспользоваться отравленным оружием, приносящим не ранения, не увечья, а верную смерть. Несмотря на весь свой жутковатый вид, хозяин дома явно не был убийцей и хоть частенько причинял людям боль, но лишь для того, чтобы их исцелить. В его слегка прищуренных, немного озлобленных и очень-очень растерянных глазах не было видно характерного для душегубов блеска; им были чужды как необузданная, безумная жажда крови, так и холодное безразличие очерствевшего сердцем воина, выпалывающего людей, как мешающиеся под ногами сорняки.
– Немой иль заозерник приблудший? – расправив нахмуренные ранее брови, спросил эскулап и мгновенно расслабил бугры мышц по всему огромному телу. – Лечения ищешь иль разнюхать чаго заглянул?
За неполную минуту, проведенную в доме, Аламез получил уже второе подтверждение, что природа не только наградила лекаря грозной внешностью и нечеловеческой силой, но и не поскупилась наделить его довольно прозорливым умом. Гара мгновенно понял, что меч отравлен сильным ядом, а затем и причину молчания гостя правильно истолковал. К тому же адресованные Дарку вопросы прозвучали на чистейшем герканском. Лекарь не побоялся продемонстрировать впервые увиденному им незнакомцу отменное знание языка врага, хоть в безумную военную пору это в Шеварии не приветствовалось, и всякий хоть раз заговоривший по-геркански ходил под обвинением в симпатии к врагу или даже в измене. За считаные доли секунды Гара разумно рассудил, что будь гость хоть шпион, хоть бежавший пленник, с ним лучше говорить на его родном, не вызывающим частичного непонимания и сильного раздражения языке. В противном же случае посетитель все равно не выдал бы его маленький секрет, поскольку не мог говорить.
– Герканец, – признался моррон. – Пришел за лечением. Девицу, спутницу нашу, осмотреть надо, чесотка у нее…
39 
