109 
– Но если они пошлют письмо с тем же содержанием, мы так и не узнаем ни времени, ни места первого убийства. А нужно узнать именно это, – возразил Ангус.
– Вряд ли они уведомили бы Дамбартон, если бы время первого убийства не близилось, – заметила Анабелла. – Захвати курьера сейчас и выжди несколько дней, перед тем как его допрашивать. А еще лучше – я могу отвезти письмо в Дамбартон. Может, там я что-то сумею узнать.
– Слишком опасно, – покачал головой Ангус. – Что, если тебя поймают?
– Кому-то грозит смерть, милорд. А Шотландия снова будет ввергнута в хаос. У нас есть возможность это предотвратить, и мы должны!
– Мы можем послать в Дамбартон Мэтью, – предложил граф. – Ему нужно заплатить за свое неповиновение.
– Прости, дорогой муж, но твоему брату больше нельзя доверять, – откровенно заявила Анабелла. – У него доброе сердце, я в этом уверена, и намерения самые лучшие. Но его захватит и увлечет патриотическая лихорадка тех, кто хочет вернуть королеву. Он предаст тебя, предаст нас и потом раскается. Но будет слишком поздно.
– Могу поехать я, – вызвался граф.
– Нет, – покачала головой Анабелла. – Гамильтоны могли уведомить обитателей Дамбартона о твоем отказе помочь. Они не поверят такой внезапной метаморфозе. Остаюсь я. Переоденусь парнем и поеду.
– Я не могу позволить этого, милая, – возразил граф.
– В Дамбартон добраться легче, чем найти укрытие Гамильтонов, – заметила Анабелла, словно не слыша. – Пойдемте, милорд, уже поздно. Давно пора в постель.
Она встала, и сброшенная с колен кошка зашипела и умчалась, прижимая уши.
– Иисусе, женщина, ты пытаешься меня обольстить?
– А разве нельзя? – улыбнулась она и, взяв его за руку, повела наверх.
– Ты не собьешь меня с толку своими чарами, Анабелла, как бы ни старалась, – сурово сказал он, но не отстранился. Мало того, невольно улыбнулся. Как он любил эту женщину!
– Нет-нет, милорд, конечно, нет.
Она повернулась, встала на цыпочки и быстро поцеловала его в губы.
– Я возьму ореховую розгу и побью тебя, – пригрозил он.
– Разумеется, милорд, если я это заслужила, – согласилась Анабелла.
Они стали подниматься. Но он остановился и прижал ее к стене. Рука скользнула под бархатные юбки, по ее шелковистому бедру. Он прижался к ней большим телом, и пальцы запутались в черных завитках ее венерина холмика.
– О, ты заслужила это, любовь моя. И еще как! А я намерен позаботиться о том, чтобы ты получила заслуженное.
Палец скользнул между пухлых складок, коснулся ее любовного бутона и стал ласкать.
Анабелла тихо ахнула. Ей так нравилось, когда он касался ее там!
Она стала извиваться. И была уже влажной, а соки текли все сильнее от каждого его прикосновения.
– Ангус! – простонала она.
Он отнял руку, оставив ее пульсировать от неудовлетворенного желания.
– О нет, мадам, – прошептал он. – Вы не добьетесь своего так легко, прежде чем не отплачу вам полной мерой.
Он отвернулся и снова стал подниматься, на этот раз ведя Анабеллу по лестнице в ее покои. Повернув ее спиной к себе, он расшнуровал платье и спустил до талии. Обнял Анабеллу, чтобы развязать ленты сорочки. И снял ее с плеч. Потом медленно стал целовать, прокладывая дорожку вниз, по позвоночнику.
Анабелла вздохнула, чувствуя ласку ее теплых губ. Он сжал ее талию, поднял, стряхнув туфельки, и гора ткани легла у ее ног. Она была обнажена, если не считать чулок с шелковыми подвязками.
Оставшись совсем нагой, она стала расстегивать кожаную безрукавку на графе. Расшнуровала его рубашку. Сняла и, нагнувшись, осыпала поцелуями его грудь, прежде чем встать на колени. Она чувствовала, как бьется под губами его пульс, но продолжала развязывать штаны, под которыми у него ничего не оказалось. У нее дыхание перехватило при виде его великолепного достоинства. Она провела ладонью по упругим ягодицам и потянулась к восставшей плоти. Эта плоть по-прежнему была для нее чудом. Анабелла не знала точно, но предполагала, что она очень велика. Впрочем, какая разница, если он так искусно умеет любить?
Осторожно взяв ее, Анабелла лизнула несколько раз, одновременно играя с его яичками. Ангус что-то пробормотал, но Анабелла стала лизать головку, прежде чем взять ее в рот и покатать между губами.
Его рука скользнула в ее волосы. Он давно научил ее сосать свой «петушок», но женские инстинкты были настолько сильны, что она превратила эту ласку в сладчайшую пытку. Втянув его в рот, она стала сосать, сначала осторожно, потом все сильнее. Чувствуя его возбуждение, она отстранялась, ласкала языком во всю длину его плоть и снова сжимала губами, гладила, но не допускала разрядки. Наконец, не в силах больше вынести этих мучений, он хрипло выдавил:
109 
