39 
Он снова оглядел ее квартиру.
— Вижу, ты переезжаешь.
— Да, — с трудом выдохнула Тесса. Если он не уйдет прямо сейчас, она не выдержит. — Я не распространяла информацию. Мне нужно собирать вещи. Прошу тебя, уходи.
Ее голос дрожал. Последнее слово далось ей особенно трудно. На секунду выражение его лица смягчилось, но затем снова посуровело.
Не сводя с нее глаз, он попятился назад, словно хотел узнать, что она будет делать дальше.
Она продолжала стоять на месте с гордо поднятой головой. Пусть думает о ней что хочет.
Под его пристальным взглядом ее колени, как обычно, дрожали. Только на этот раз отчаяние безжалостными когтями сжимало ее сердце.
Себастьян повернулся и вышел из квартиры.
Уставившись ему вслед, Тесса в изнеможении опустилась на пол.
Она знала, что это была всего лишь мимолетная интрижка. Глупость. Ошибка.
Возможно, в ее тщательно спланированной будущей жизни с Патриком не было бы столько страсти, зато она обрела бы семью, о которой всегда мечтала.
И вот она добровольно отказалась от своей мечты, влюбившись в мужчину, который был о ней столь невысокого мнения, что обвинил ее в предательстве.
Она горько рассмеялась.
Неужели он думал, что она сделала это из мести?
Возможно, ей следовало отомстить ему за то, что он ее соблазнил. Она чувствовала себя опустошенной. От нее словно оторвали какую-то часть, о существовании которой она не знала, пока Себастьян ее не открыл.
После блаженства, которое она испытала в его объятиях, она не сможет довольствоваться меньшим.
Себастьян мчался вниз по лестнице. Его сердце бешено колотилось.
Увидев все эти коробки посреди пустой квартиры, он на время утратил способность трезво соображать. Тесса переезжала в Калифорнию, как и планировала.
Он собирался тепло ее встретить, попытаться ее вернуть. Пока не обнаружил, что она уже начала новую жизнь, оставив его в прошлом.
Он не хотел обвинять ее в предательстве, но это его так разозлило, что в душу закрались сомнения.
Тесса отрицала свою причастность к утечке информации, но она показалась ему напряженной, даже напуганной.
Словно сделала то, чего ей не следовало делать.
Схватившись рукой за холодные металлические перила, он отругал себя за то, что при виде ее стройного тела в обтягивающих джинсах и топе его охватило желание.
От боли в груди было тяжело дышать. Он летел вверх по лестнице, окрыленный надеждой и испытывая радостное волнение перед встречей с Тессой.
Но ее изумрудные глаза смотрели на него с подозрением.
С враждебностью.
С его губ сорвалось непечатное выражение, когда он выскочил из подъезда на освещенную жарким сентябрьским солнцем Бруклинскую улицу. Его лимузин был припаркован в начале квартала, и он направился к нему в сквернейшем расположении духа.
Как он мог так в ней ошибаться? Он мечтал сделать ее своей будущей королевой. Разделить с ней остаток жизни.
Разозлилась ли она на него, когда он не позволил ей уехать в Калифорнию? Когда он ее соблазнил?
Забравшись в салон лимузина, Себастьян плюхнулся на сиденье.
— Назад на Парк-авеню, — сказал он шоферу.
Раздираемый отчаянием, он сжал руки в кулаки.
Он затащил Тессу в постель, имея над ней власть. Зная, что она хочет связать свою жизнь с другим мужчиной.
Возможно, у нее были веские основания злиться на него.
Он мог бы вести себя с ней по-другому.
Нет, вряд ли. Он был одержим этой женщиной. Здравый смысл покидал его, когда он видел, как солнце играет в ее золотистых волосах, слышал, как ее звонкий смех вторит пению птиц высоко в горах.
Себастьян закрыл лицо руками.
Тесса уезжала в Калифорнию с другим мужчиной.
Первый в жизни отказ подействовал на него как удар под дых. Инстинкт самосохранения подсказывал ему дать сдачи и безжалостно сокрушить противника, как делали его предки.
Но он был достаточно мудр и знал, что одной силой победы не добьешься.
Когда Себастьян открыл дверь своей квартиры, на столике в прихожей зазвонил телефон. Проигнорировав его, он прошел на кухню и налил себе стакан воды. Ему не хотелось ни с кем разговаривать.
Но телефон все не унимался, напоминая Себастьяну о том, что ему предстоит подыскивать себе новую домработницу. И секретаршу.
Тогда он вернулся в прихожую и, сняв трубку, раздраженно прорычал:
— Да?
39 
