126 
– О господи, – прошептала она. – Мне жаль, что ты узнал об этом последним.
А потом, дочитав, она выпрямилась и с гадливостью посмотрела на листок.
– Равель – больная озлобленная женщина. Теперь я вижу почему.
– Почему? – осторожно спросил я.
– Твоя золовка винит себя за то, что случилось. Неудивительно, что последние четыре года она пытается переложить на тебя груз собственной вины. Она же живет в аду с такими воспоминаниями.
Я нахмурился.
– О чем ты вообще говоришь?
– Это она предложила ресторан во Всемирном торговом центре. Твоя жена встречалась там с любовником только потому, что сестра предложила его как безопасное общественное место, где их никто не заподозрит в романтических намерениях. – Кэти постучала пальцем по листку. – Ты что, не читал эту часть?
– Какую?
– Томас, – с хриплым упреком сказала она. – Ты так долго считал себя виноватым, что теперь не можешь увидеть правду?
– Я видел только то, что моя жена собиралась отнять у меня детей. И когда я понял, о чем она пишет – о том, что мои дети будут расти без меня, другой мужчина будет играть роль отца, – когда это до меня дошло, осталась одна только мысль. Если они не будут со мной, пусть их не будет вообще. Понимаешь, Кэти? Ты слышишь, о чем я тебе говорю? Я был рад, что мои дети умерли!
Вот оно. Кровавая язва меня настоящего. Кэти с непроницаемым лицом смотрела на меня. Ее взгляд медленно скользил по моему лицу, оценивая выражение, проникая под кожу, впиваясь в кость, чтобы проникнуть в глубину сознания. Но что бы она ни искала, она явно это нашла. Потому что выдохнула и расслабилась. Ей, кажется, стало легче.
– Не хочу, чтобы это прозвучало несерьезно, – мягко сказала она, – но… Томас. Мысль – это только мысль. Это не желание. Не план. Не надежда. Это просто слова в черновом наброске сценария. Не реальность. Ты не желал смерти своим детям.
– Желал. Я хотел отомстить, даже если им будет больно. Я ничуть не лучше того, кто уничтожил башни. Того, кто убил в тот день тысячи людей, включая Шерил, Этана и нашего нерожденного ребенка.
– О, Томас, нет. Если бы ты мог вернуть Этана к жизни, снова обнять его и второго ребенка, ты сделал бы это?
– Конечно.
– Ну вот. Видишь? Ты обесценил первую мысль. Не стоит слишком серьезно относиться к мыслям во время жуткого стресса. Особенно если ты пьян, под кайфом или в депрессии. Томас, если бы мысли определяли судьбу, я сейчас сидела бы в тюрьме.
– Сейчас не время для шуток, даже если мне от них легче.
– Я не шучу. Я собиралась убить Геральда.
– Неправда.
– Правда. Я собиралась заманить его в гости, спрятать в халате кухонный нож, а когда он ко мне подойдет, воткнуть этот нож ему в сердце. Я планировала это. Я пригласила его в дом. Он думал, что я хочу обсудить детали моей работы на «Безупречность». Думал, что я хочу все простить и забыть и помочь ему продавать товары. – Она прикоснулась к шраму на щеке. – Он думал, что я буду работать вне сцены, так, чтобы никого не пугать своим видом.
Я рассматривал ее так же, как она только что изучала меня. Да, в тот день она способна была убить.
– И что тебя остановило?
– Одно из твоих писем. Не важно какое, дело в том, что это было обычное письмо, одно из многих, а я любила читать о бабушкином доме. Оно пришло в коробке с бисквитами от Дельты. – В ее глазах заблестели слезы. – Я ела бисквиты и читала твое письмо за час до приезда Геральда. В тот день я действительно собиралась его убить. Я напилась транквилизаторов, почти допила бутылку вина, но, лежа в кровати с твоим письмом, я вдруг осознала: «Если меня посадят в тюрьму за убийство, Томас не сможет мне больше писать».
Кэти слабо хихикнула и вытерла глаза.
– Так что знал ты об этом или нет, но в тот день ты спас Геральду жизнь.
Я сидел, глядя на нее, наслаждался странным уютом, который она предложила вместе со своим сбивчивым признанием. Каждый раз, когда я ей писал, я думал: Я хочу сохранить ей жизнь. Всем, кого я любил, я желал только жизни. И не хотел смерти моим детям. Я не это имел в виду. Я не желал смерти ни Шерил, ни даже Гибсону, ее любовнику.
Все это время я желал смерти только себе. Жизнь иногда сводится к таким вот простым озарениям. Я уткнулся лбом в плечо Кэти.
– Я хотел, чтобы мои дети выжили, – сказал я.
Кэти обняла меня.
126 
