очень нудно 
36 
Дилан не был плохим солдатом, он… вовсе им не был. Окопы, высотки, стрельба… Мелькание дней, в которых не было никакого смысла, а существовала одна задача — уцелеть. Пока что ему удавалось выжить, но больше ни на что не хватало сил.
Здесь никто не спрашивал, кто он, тут ему просто говорили, что нужно делать. Дилан не сопротивлялся и не возражал: он был вынужден принять правила игры, в которую сам пожелал вступить. Если ему поручали, он чистил уборные или мыл на кухне посуду.
Так продолжалось до тех пор, пока один из парней, служивших не первый год, не приказал ему надраить пол казармы зубной щеткой.
Это произошло в присутствии Кермита, и тот увидел, что лицо Дилана сделалось похожим на лицо растерянного обиженного ребенка. Но его ответ прозвучал поразительно твердо:
— Я не буду этого делать.
— Как это не будешь?!
— Не буду и все.
— Почему?
— Потому что бессмысленно, и вы это знаете.
Парень немедленно подступился к нему, собираясь показать, кто есть кто, и Кермит рассмеялся про себя. Сейчас этот богатенький папенькин сынок наконец-то поймет, куда он попал!
Но потом его словно что-то толкнуло: он сделал шаг вперед и отстранил парня от Дилана.
— А ну оставь его!
Разумеется, подмена слабого соперника на сильного не понравилась парню, и он ощерился:
— А тебе что за дело?
— Мы земляки.
— Так тут вроде все из Канады…
— Мы — из Галифакса, — веско произнес Кермит.
Оценив крепкие мускулы противника и его дерзкий взгляд, парень отошел в сторону, а Кермит заметил, что Дилан смотрит на него с изумлением и благодарностью. Но ни тот, ни другой не сочли возможным перекинуться словом.
Хотя большинство новобранцев стало солдатами по доброй воле и многие идеализировали войну, видя ее в некоем романтическом свете, мало кто из них думал о карьере, о том, чтобы война сыграла какую-то практическую роль в их жизни. А вот Кермит довольно скоро задумался об этом. Очутившись на фронте, он сразу почувствовал, что стоит многих других. Он обладал способностью мгновенно приходить в состояние полной боевой готовности, когда дело касалось опасности, ему была свойственна обостренная чуткость, он не страшился смерти и вместе с тем не был безрассудным. Кермит быстро подорвал власть тех, кто пытался подмять новобранцев под себя и заставить их выполнять всякие бессмысленные поручения, потому что ни капли их не боялся: тот, кто привык сражаться с судьбой, знает слишком много неписаных, зато реально действующих законов.
На войне различия, созданные происхождением, образованием и воспитанием, стирались. Иногда тот, кто был менее щепетилен, даже имел преимущества. Война, что называется, переплавляла людей, выявляла, кто чего стоит на самом деле.
Дилан знал, что сегодня предстоит важное сражение. Он нащупал в кармане письмо, которое собирался отослать Миранде, но не успел дописать. Внезапно он подумал о том, что пребывает в странном мире между жизнью и смертью, который, при всем при том, сейчас казался единственно реальным. В мире, где то, что он слышал, видел и узнавал, оседало в душе, как свинец. А еще Дилан думал о подлом животном страхе, заслонявшем и перечеркивавшем все, чем он жил прежде. Но в этом смысле он не был единственным. Он много раз видел тех, для кого прошлое утрачивало свое значение, чьи мысли превращались в глину, в зависимости от обстоятельств принимавшую то одну, то другую форму.
В тот роковой день Кермит первым из окружавших его людей заметил, что происходит что-то странное.
Желтовато-зеленое облако газа неуклонно наползало на окопы, и настигнутые им солдаты начинали задыхаться. Судя по всему, то был ядовитый газ, происхождения которого они не знали. Что могли придумать эти немцы?!
Кермит немедленно принялся размышлять, что и как можно использовать для защиты: ему в голову не пришла даже слабая мысль о постыдном бегстве. Пытаясь сообразить, что находится под руками, он вспомнил, как еще в детстве тетка советовала ему смазывать раны и ушибы… собственной мочой! В данном случае брезгливость не имела значения. Кермит тут же сказал об этом товарищам, и они наложили на лица тряпки, пропитанные мочой.
Благодаря его сообразительности они не только спасли свою жизнь, но и удержали позиции, а вскоре командование подтянуло резервы.
После Кермит и его сослуживцы постарались оказать помощь тем, кто пострадал от газовой атаки.
36 
