очень нудно 
41 
Колину Фишеру много раз приходилось сообщать больным и их родственникам о неутешительных диагнозах и различных несчастьях, но он не имел понятия, как подготовить родную дочь к тому, что ей придется увидеть.
— Что с ним? — спросила Миранда.
Доктор Фишер сообщил, — как можно осторожнее и мягче, — и тут же заметил, как в глазах дочери промелькнула сперва растерянность, а потом — откровенный ужас.
— Он хочет, чтобы ты его навестила, — добавил отец.
— Где? В больнице?
— У него дома.
— Я… я подумаю, — прошептала она, и Колин мысленно попросил у Дилана прощения.
Пройдя в свою комнату, Миранда опустилась на стул перед туалетным столиком и долго сидела, оцепеневшая и одинокая. В глади зеркала отражалось бледное, искаженное испугом лицо.
Что же делать? Как быть? Как встретить неизбежное?!
Наконец поднявшись с места и подойдя к шкафу, она принялась раздраженно громыхать деревянными плечиками. За время отсутствия Дилана Миранда купила несколько красивых нарядов. Лето было в разгаре, и на ней великолепно смотрелось бы платье из легкой лиловой ткани. Ниже колен его украшали оборки, напоминавшие морскую пену, а талию подчеркивал золотистый поясок.
Недавно Миранда научилась по-новому причесывать волосы и специально для этого приобрела янтарную заколку. Если б они с Диланом решили пройти по улицам Галифакса, она бы облачилась в свои кокетливые доспехи, взяла жениха под руку и улыбалась задорно, гордо и смело. Но что будет теперь?
Девушка дернула платье, и оно соскользнуло вниз. Подняв его, Миранда зарылась в него лицом и разрыдалась от отчаяния и страха.
И все же на следующий день она отправилась к Дилану, захватив папку с рисунками, которую он отдал ей перед отъездом. Она облачилась в скромное коричневое платье и шляпку с дымчатой вуалью, из-за которой лицо виднелось, будто в тумане. Миранда не хотела, чтобы кто-нибудь увидел ее входящей в ворота особняка Макдаффов. Во всяком случае, пока.
Накануне визита к Дилану Миранде всю ночь снились кошмары, ее переполнял ужас. Она видела разлагающиеся тела, каких-то нелепых тварей, чью-то искромсанную плоть.
Она пыталась осмыслить ситуацию и не могла. Миранда ненавидела страдания, не любила отцовских рассказов, никогда не ходила в больницу, где он работал, и все же ее настигла та самая судьба, от которой она бежала всю свою жизнь!
Она должна увидеть чудовище, ей придется с ним жить. Миранде почудилось, будто подаренное Диланом кольцо жжет ей палец, — она сняла его и положила в карман, но потом снова надела. Если он заметит, что на ней нет кольца, то сразу все поймет.
Дилан не вышел ей навстречу, и Миранде пришлось пройти в гостиную: лакей сказал, что хозяин ждет ее там. В доме было тихо, в нем царил порядок и властвовала прежняя роскошь. Этот дом жил своей жизнью, ему не было дела до страданий его обитателей.
Дилан сидел в глубоком кресле у противоположной стены длинной комнаты. Подняв вуаль, Миранда старалась разглядеть своего жениха, но в комнате было темно из-за задернутых штор.
Она подошла ближе на ватных ногах, не зная, что сказать и как себя вести.
Дилан молча смотрел на нее, закрывая рукой половину лица. Миранде показалось, что он выглядит совершенно нормально, и она облегченно перевела дыхание. Сообщив дочери о том, что лицо ее возлюбленного изуродовано, Колин Фишер опустил подробности.
Что это — глупая шутка? Жестокий способ проверить ее чувства? В то же время Дилан вел себя как-то странно. Он должен был схватить ее в объятия, закружить с радостным смехом, осыпать поцелуями. Вместо этого он просто сказал:
— Я вернулся.
Миранда положила папку с рисунками на диван, но сама осталась стоять.
— С тобой что-то случилось?
— Разве твой отец не рассказывал?
— Да, но…
В комнате повисло напряжение, которое с трудом выносили и он, и она.
— Ты хочешь это увидеть?
«Конечно же, не хочу! — хотелось воскликнуть ей. — Я мечтаю вырваться на солнце, на воздух из этого склепа, каким бы роскошным он ни казался!»
Она не смогла ничего промолвить и только кивнула.
Дилан отнял руку, и Миранда содрогнулась. Ее жених с его прежде ангельской внешностью был подобен чудовищу. Половина лица принадлежала прежнему Дилану, а другая казалась порождением кошмара.
Не сдержавшись, она громко вскрикнула.
— Прости меня, — выдавил Дилан, и Миранде почудилось, будто внутри ее существа отворилась некая потайная дверь.
41 
