очень нудно 
32 
— Спасибо, что спасла мне жизнь, — сказал Мэтт, ставя Трейси на ноги и целуя Элси в щеку.
— Это у тебя не первый и не последний раз, — сказала она. — Давай мне твою рубашку, я постараюсь застирать пятно.
— Это так похоже на женщин, — опять развеселился Мэтт. — Они могут снять с тебя рубашку вместе со шкурой.
Трейси не могла спокойно выдержать вида широкой мускулистой груди Мэтта. Она бессознательно отступила на шаг назад, уставившись в одну точку на стене, как будто это была самая интересная вещь в мире.
— Что ты собираешься делать? — спросил Мэтт.
— Я? — переспросила Трейси.
— Да, ты.
— Я как раз собиралась привести в порядок мои записи. Это нужно сделать раньше, чем я начну расшифровывать их.
— Мне тоже нужно закончить кое-какую писанину в кабинете. Почему бы тебе не присоединиться ко мне? — спросил он.
— Хорошо.
— Я оставлю вам шоколадный торт, если вы захотите перекусить попозже, — сказала Элси.
— Великолепно, — обрадовался Мэтт. — А где мой крем, Элси?
В своей комнате Трейси вынула из чемодана блокнот, собрала разные обрывки бумаги, на которых делала записи, чтобы собрать воедино всю информацию, которой она располагала. Она на минутку остановилась, глубоко и тяжко вздыхая.
В ее голове родилось так много разнообразных мыслей. У нее вдруг появилось желание разобраться в той решимости и напористости, которые делали Мэтта первоклассным фермером. Она всегда думала, что предана своей работе, но ее образ жизни не шел ни в какое сравнение с образом жизни Мэтта. Даже боль и физические страдания принимались им, как должное. Что делало его, его отца и других людей здесь такими отличными от других, готовыми пожертвовать слишком многим?
Трейси хотела, чтобы Мэтт разозлился из-за того, что получил эту травму на работе. Она же оказалась единственной, кто раскрыл свои чувства этими глупыми слезами. Элси, конечно, было жалко его, но она ни намеком не показала, что она в панике. Некоторые мужчины, которых она знала в Детройте, потребовали бы компенсацию за то, что стул отдавил им ногу.
А какое место в жизни фермеров занимала любовь, то место, где любимая женщина, с которой собираешься коротать остаток своих дней? И разве отказ от всех женщин не означал, что у этих мужчин есть только одна любовница — земля? Кендал Рамсей сказал, что их любимые женщины стали понимать привязанность своих мужей и принимать ее, они научились видеть эту страну глазами мужей.
Трейси тоже увидела эту красоту, почувствовала умиротворенность бесконечных полей ранчо Мэтта. Она могла закрыть глаза и представить воочию восход солнца, пастбища, лошадей, пасущихся в тени деревьев. Она наслаждалась тем, что погружала руки в щедрую землю огорода и совершенно не обращала внимания на то, что ей было жарко, она была потная и грязная, когда заканчивала свою работу. Кендал был прав? Неужели это было действительно возможно, что женщина, любая женщина из Детройта или Мичигана, могла это понять и принять?
— Какая разница? — спросила она сама себя со злостью в голосе, направляясь к двери. — Если я даже совершу самую большую ошибку в моей жизни и влюблюсь в Мэтта Рамсея, я все равно вернусь в Детройт, в мой дом.
— Я уже думал, что ты потерялась, — сказал Мэтт, когда она спустя несколько минут входила в его кабинет.
— Я… это… должна была привести в порядок свои записи.
— Представляю, — сказал он, закрывая за ней дверь, — что раз редактор посылает в командировку в другой город тебя, ты должна хорошо знать свою работу.
— Да, это так, — сказала Трейси, моментально охватывая взглядом плечи Мэтта, обтянутые мягким белым свитером. Вырез открывал черные вьющиеся волосы на его груди, и ей с трудом удалось оторвать взгляд от него.
— Я тебя раньше не видела ни в чем, кроме ковбоек.
Он засмеялся:
— У меня есть несколько городских нарядов. Но так как мой отец предпочитает в доме прохладу, мне приходится держать под рукой свитер. Ты много путешествуешь?
— Нет. Боб посылает меня за пределы штата только раза два в год. Мое последнее путешествие было на Гавайи, и оно было прекрасно.
— Гавайи, — Мэтт мечтательно покачал головой. — Я был там однажды.
— Да? — спросила Трейси, усаживаясь на плюшевый диван. — Когда?
— Много лет назад, когда проходил службу во флоте. Хотя я все еще помню то, что произвело на меня огромное впечатление, например, музей Бишопа во Дворце Иолани.
32 
