Последние отзывы

  91  

Сестра поднимает руки, делает вид, что сдается.

— Ладно, Рут. Ты права. Я ошибаюсь.

— Я просто хочу сказать… пока что Маккуорри Кеннеди делает свою работу.

— Ее задача — спасти тебя, чтобы поднять себя в собственных глазах, — говорит Адиса. — Не зря ведь говорят «белый рыцарь». — Она, прищурившись, смотрит на меня. — И ты знаешь, что находится на другом конце этого цветового спектра.

Я не отвечаю. Но мы обе знаем ответ.

Черный. Цвет злодеев.

В манхэттенском доме Кристины я была всего один раз, сразу после ее свадьбы с Ларри Сойером. Я приехала отдать свадебный подарок, и встреча прошла крайне неловко. У Кристины с Ларри был запланирован свадебный тур на Теркс и Кайкос, и Кристина все повторяла, как ей жаль, что она не может пригласить с собой всех своих друзей и что ей пришлось ограничить список гостей. Открыв мой подарок — набор льняных кухонных полотенец с напечатанными рукописными рецептами ее любимых тортов, пирогов и печенья, которые готовила моя мама, — она расплакалась и обняла меня, сказав, что еще никогда не получала такого трогательного и мудрого подарка и что она будет пользоваться ими каждый день.

Сейчас, больше десяти лет спустя, я иногда спрашиваю себя, а заходила ли она вообще на свою кухню, не говоря уже о том, чтобы пользоваться кухонными полотенцами? Гранитные столешницы блестят, свежие яблоки в синей стеклянной миске выглядят так, словно их отполировали. Ничто не указывает на то, что где-то здесь живет четырехлетний ребенок. У меня чешутся руки открыть дверцу двойной духовки «Викинг», просто чтобы проверить, есть ли там хоть одно пятнышко жира или крошка.

— Прошу, — говорит Кристина, указывая на один из кухонных стульев. — Садись.

Я сажусь, вздрагивая, когда за спиной у меня из стены начинает звучать тихая, спокойная музыка.

— Это динамик, — говорит она, смеясь. — Встроенный.

Интересно, каково это жить в месте, которое постоянно выглядит так, будто в нем проходит фотосъемка для глянцевого журнала. Та Кристина, которую я знала, оставляла за собой след из разрушений от прихожей до кухни, когда приходила домой из школы: швыряла куртку и портфель на пол, сбрасывала туфли.

В следующую секунду появляется женщина — так тихо, будто тоже возникла из стены. Она ставит тарелки с куриным салатом передо мной и Кристиной.

— Спасибо, Роза, — говорит Кристина, и я понимаю, что, наверное, она все так же бросает куртки, сумки и обувь, когда входит в дом. Но Роза — это ее Лу. Просто теперь другой человек подбирает за ней вещи.

Горничная бесшумно исчезает, и Кристина начинает говорить о сборе средств для больницы, о том, как Брэдли Купер согласился присутствовать, но в последнюю секунду отменил встречу из-за острого фарингита, хотя в тот же вечер «Ас Уикли» сфотографировал его с подружкой в баре в Челси. Она так много болтает по теме, которая меня совершенно не интересует, что, не съев еще и половины салата, я понимаю, зачем она меня пригласила.

— Так что, — прерываю ее я, — это моя мама тебе рассказала?

У нее вытягивается лицо.

— Нет. Ларри. Теперь, когда он подал документы и баллотируется в Конгресс, новости у нас включены круглые сутки. — Она прикусывает нижнюю губу. — Было страшно?

Смех клокочет у меня в горле.

— В какой части?

— Ну, во всех. Увольнение. Арест. — Ее глаза раскрываются шире. — Тебе правда пришлось сидеть в тюрьме? Как это было? Как в сериале «Оранжевый — новый черный»?

— Да, только без секса. — Я смотрю на нее. — Я не виновата в том, что случилось, Кристина. Ты должна мне верить.

Она наклоняется вперед и берет меня за руку.

— Я верю. Я верю, Рут. Надеюсь, ты знаешь это. Знаешь, я хотела тебе помочь. Попросила Ларри нанять кого-нибудь из его старой фирмы, чтобы представлять тебя.

Я замираю. Стараюсь увидеть в этом жест дружбы, но чувствую себя проблемой, которую нужно решить.

— Я… Я не смогу принять это…

— Ну, пока ты не начала считать меня феей-крестной… В общем, Ларри меня отшил. Для него это так же тяжело, как для меня, честно, но сейчас, когда он баллотируется, просто не самое подходящее время, чтобы связываться с чем-то скандальным.

Скандальным… Я пробую вкус этого слова, впиваюсь в него зубами, как в ягоду, чувствую, как оно лопается.

— Мы из-за этого жутко поссорились. Я отправила его во вторую спальню, и все такое. Нет, он не охотится за голосами неонацистов, но, понимаешь, все не так просто. В расовых отношениях сейчас бардак, на комиссара полиции нападают и так далее… Ларри должен держаться от всего этого как можно дальше, иначе его могут не избрать. — Она качает головой. — Мне очень жаль, Рут.

  91