153 
– Ты в порядке? – поинтересовалась стоящая на пороге Марджери.
Девушка кивнула.
– Есть еще кое-что, что мне необходимо сделать. – Держа меч на изготовку, она прошла мимо своей кузины, направляясь в комнату, где шла карточная игра. В нос ей ударил зловонный запах. Ариэлла на мгновение остановилась. Пятеро мужчин были пьяны и слишком поглощены своим занятием, чтобы обратить на нее внимание. Если они и знали о ее присутствии, то виду не подали.
– Мадам? Миледи? – поправился Барнс, внезапно возникший за спиной Ариэллы. – Позвольте мне прогнать этих плутов?
– Да, разумеется, – с облегчением ответила она.
Она наблюдала за тем, как Барнс прервал партию и сообщил, что джентльменам необходимо немедленно собрать свои вещи и покинуть Вудленд.
– Виконтесса вернулась, и она настаивает на этом, – произнес он непререкаемым тоном, не обращая внимания на их пьяные протесты.
Когда мужчины ушли, Ариэлла вернулась в комнату и замерла на месте. Она это сделала. Она избавила имение от Роберта, по крайней мере на какое-то время, до возвращения Эмилиана – если он вообще вернется. Она содрогнулась.
Осознав, что все еще сжимает в руке меч, Ариэлла повернулась:
– Барнс, приведите оружие в порядок и верните его на место. К пяти часам соберите всех жителей имения. Я намерена сделать официальное заявление. И знаете еще что, Барнс? Я хочу, чтобы все в доме привели в такой вид, какой был здесь до внедрения Роберта с его переделками. К тому времени, как виконт вернется, все должно быть в идеальном состоянии.
Слуга принял у нее меч и кивнул.
– А когда ожидать возвращения хозяина?
Ариэлла напряглась:
– Я не знаю. Но он непременно вернется, в этом можете не сомневаться.
Барнс поклонился и покинул комнату.
Ариэлла обхватила себя руками. Эмилиан ведь вернется рано или поздно, не так ли?
В действительности ответа на этот вопрос она не знала.
В ранних осенних сумерках Эмилиан медленно спускался по поросшему травой склону холма. Впереди виднелось кладбище, на котором была похоронена Райза. Он едва мог припомнить ту ночь, что провел там два с половиной месяца назад сидя под дождем на сырой земле перед небольшим беленым деревянным крестом, отмечавшим место упокоения его матери. Тогда он только вернулся, отвезя Ариэллу в Уиндсонг. С тех пор он больше не приходил на могилу Райзы.
Последние два месяца Эмилиан провел путешествуя с цыганами. Они зашли далеко на север, достигнув города Инвернесс. В приграничный район между Англией и Шотландией табор вернулся только что, намереваясь зимовать здесь, как они поступали каждый год. Стеван принимал заказы на ремонт стульев и столов, а Эмилиан – на изготовление и починку колес для повозок. Им предстояло пережить долгие мрачные дни зимы.
Эмилиан до сих пор не подал прошение о разводе.
Но скоро он об этом позаботится.
Он был настроен очень решительно, потому что считал, что сумеет пережить эту страшную потерю, непрестанно занимаясь самоконтролем и подавлением эмоций. Он не допускал брожения своих мыслей, но всегда жил настоящим. Сердце его словно было заковано в броню. Эмилиан изо всех сил старался запретить себе вспоминать о том единственном разе, когда он явился на могилу матери, горюя о том, что лишился Ариэллы. Не стоит снова воскрешать боль, владевшую тогда его сердцем. Он пришел оплакивать мать, но душа его томилась по жене.
Эмилиан пытался отвлечь себя мыслями о том, чем он займется завтра утром. Как оказалось, он обладает удивительным даром изготавливать колеса.
Перед его мысленным взором промелькнул образ Вудленда, и он горько рассмеялся. Мыслей об имении он также старательно избегал, потому что это было слишком опасно. Состояние дел Вудленда не должно его волновать, потому что он никогда больше не будет виконтом.
Бывший виконт превратился в мастера по изготовлению колес, бывший англичанин – в цыгана…
Сердце его снова беспокойно кольнуло в груди, и это ощущение взволновало его. В тот день, когда он оставил Ариэллу в Уиндсонге, он намеренно похоронил собственное сердце вместе со всеми воспоминаниями об их совместной жизни и сейчас не имел ни малейшего желания воскрешать все это. Ариэлла освещала его жизнь особым светом, служила ему источником радости. Теперь же он влачил жалкое существование в сумерках и остро чувствовал различие, но он заслужил свой ад на земле.
153 
