очень нудно 
54 
Кучер, которого она тайком наняла сегодня днем, ожидал ее прямо за главными воротами имения. Девушка решила не ездить к Эмилиану. Она рассудила, что сначала нужно узнать его лучше, а уж потом вступать в любовную связь. Экипаж же она взяла просто на всякий случай.
Ариэлла стояла на пороге принятия чрезвычайно важного решения, которое могло повлиять на всю ее дальнейшую жизнь. Она была напугана, внутренний голос уверял ее, что ей следует остаться дома. «Ты являешь собой ходячий соблазн, которому мне вовсе не хочется сопротивляться. Я хочу погубить тебя!»
Ну разумеется, хочет. Эмилиан же нормальный здоровый мужчина. Все мужчины в ее собственной семье слыли известными ловеласами до женитьбы. Эмилиана безумно влекло к ней, так же как и ее к нему. И притяжение это было не чисто физическим – их влекло друг к другу словно магнитом. Подобная реакция не могла быть односторонней. В семействе де Уоренн именно таково было начало великой любви. Но Эмилиану конечно же неоткуда было об этом узнать.
Как она могла не отправиться к нему, когда ее обуревали подобные чувства? Когда она была почти уверена, что они должны вот-вот влюбиться друг в друга, если это уже не произошло? Как тут было не поверить, что именно этот человек уготован ей судьбой?
Не отрывая глаз от расстилающейся за окном панорамы, девушка оттянула лиф платья, прилипший к коже. Сердце ее молотом билось в груди. Устремив взгляд на звезды, она видела не их яркое сияние, а свет вчерашних цыганских костров. Она даже подумала о том, что стоит лишь постараться – и она услышит доносящиеся из Вудленда гитарные напевы.
Но имение находилось в часе езды от Роуз-Хилл, и все, что Ариэлле удалось услышать, – это уханье совы да эхо воспоминаний прошедшего вечера.
Не музыки жаждало ее сердце. Теперь Ариэлла точно это знала. Она закрыла глаза и почти явственно ощутила прикосновение Эмилиана к своей влажной разгоряченной коже.
Она представила, как он стоит у костра, глядя на восток и думая о ней. Он ждал ее в Вудленде, такой же возбужденный и лихорадочный, как и она сама.
Ариэлла подошла к кровати и присела. Она отдавала себе отчет в том, что влюбилась в незнакомца, человека чуждой ей культуры. Она должна бороться за него, за них. Это только начало, а не интерлюдия и финальная часть. Ей нужно было убедить Эмилиана не уходить с цыганами, а остаться с ней.
Это цыганский способ выбирать любовников.
Девушка задрожала. Осмелится ли она? А почему бы и нет? Она не похожа на Марджери или Диану, которые и мысли не допустят о подобной выходке. Ариэлла же действительно хотела, чтобы они с Эмилианом стали друзьями и любовниками. После дня, проведенного в деревне, она стала понимать образ жизни цыган, каждый день которых был наполнен страданием. Народ ее матери также подвергался гонениям. Ариэлла обнаружила удивительное и в то же время трагическое соответствие между судьбами цыган и евреев.
Эмилиан был гордым и независимым, но что скрывалось за этой маской? Девушка с трудом могла выносить вид двух цыганских мальчиков, которые вели себя с полнейшим безразличием перед лицом ужасных вывесок и фанатичных прохожих. Никого нельзя подвергать подобной ненависти и предубежденности.
«Но, забрав твою невинность, я не дам тебе взамен любви. Мы не станем друзьями… никогда. Я дам тебе страсть, страсть и всепоглощающее наслаждение – и на этом мы распрощаемся».
Он заблуждался. Ночь вместе – если они действительно разделят ложе – переменит все. Разве Алексей не говорил ей, что женщины управляют мужчинами из постели? Отношение к ней Эмилиана изменится, если она станет его любовницей. Это будет тем самым началом, к которому Ариэлла стремится всем сердцем. Он должен стать совершенно другим человеком, так же как ее отец под влиянием Аманды или дядя Тай под влиянием тетушки Лизи. Одна ночь может подарить им так много любви. Одна ночь может проложить дорогу в будущее.
Ариэлла приняла решение. Достав из шкафа плащ, она накинула его поверх платья. Если кто-нибудь поймает ее бродящей по дому, она притворится, что отправилась на кухню за пирожным. По истечении ночи Эмилиан не захочет уезжать из графства – он не сумеет оставить ее.
Ариэлла постучала в застекленное окно, отделяющее ее от кучера, и запряженная одной лошадью карета тронулась в путь.
Полная луна, сияющая на усыпанном звездами небе, заливала окрестности серебряным светом. Главный дом имения вырисовывался большой серой тенью в конце длинной подъездной аллеи. В темноте тут и там возникали и другие постройки. Впереди Ариэлла заметила яркие костры цыганского лагеря и услышала звуки гитары и скрипки. Музыка показалась ей еще более чувственной, чем накануне, и еще более чарующей.
54 
