17 
— Я попробую его уложить, и мы сможем пообедать, — полным надежды голосом сказала она.
Губы тетки искривились в недовольной гримаске.
— Неужели? Если так, то это будет первый спокойный вечер за все время. Бедная Шелли совсем не спит по ночам. Ясное дело, ребенок какой-то нервный. Может, ты наконец одумаешься и поразмыслишь насчет усыновления.
Кира закусила губу, чувствуя, как при одной мысли об этом начинает кружиться голова. Прижимая к себе сына, она приказала себе не обращать внимания на ехидные замечания и сконцентрироваться на том, что действительно имеет значение. Сейчас не может быть ничего важнее ее малыша. Все, что она делает, она делает для него. Разумеется, не проходило и дня, чтобы Кира не вспоминала пачку денег, оставленную Маттео, но сожалеть о своем опрометчивом поступке было бесполезно. Отдавая деньги бездомным, она не знала, что беременна. Нужно думать о настоящем, а не мечтать о невозможном. Пора смириться с потерей работы и квартиры — как и с необходимостью принять милостыню у тетки, которая не переставала ее осуждать. Они с Сантино бы просто не выжили иначе. Был и другой способ, и о нем Кире не переставала напоминать ее совесть — однако девушка гнала от себя подобные мысли. Она не станет просить Маттео о помощи, когда он обошелся с ней точно со шлюхой и ясно дал понять, что больше не хочет ее видеть.
— Ты уже получила свидетельство о рождении? — спросила тетя.
— Нет, я могу это сделать в течение первых шести недель.
— Тогда тебе лучше поторопиться.
Кира молчала, зная, что это не все. И она не ошиблась — тетка ехидно улыбнулась:
— Я вот тут думала, впишешь ли ты имя таинственного папочки — или, подобно твоей дорогой матушке, не знаешь точно, кто он?
Кира не могла стерпеть этого оскорбления. Боясь, что у нее вырвется какое-нибудь слово, о котором впоследствии придется пожалеть, она повернулась и вышла из гостиной, радуясь тому, что на руках ребенок — иначе бы она схватила одну из уродливых фарфоровых статуэток и швырнула о стену. Критику она еще в состоянии переносить, но не потерпит оскорблений в адрес матери.
Войдя в крохотную, точно спичечный коробок, комнатку, выделенную им с Сантино, она положила малыша в кроватку, укрыла его одеялом и села, глядя на его личико. Его длинные ресницы казались угольно-черными, а кожа была оливкового цвета — но впервые за все время вид невинного крохи не принес матери удовлетворения. Страх, чувство вины, столь долго копившиеся в ее душе, наконец вырвались на поверхность горькой уверенностью: она больше не может так жить. Сантино заслуживает лучшего, чем этот дом и постоянно уставшая мать, вынужденная ходить на цыпочках, чтобы не потревожить тех, кто ее ненавидит. Кира закрыла глаза. Ее ненавидят не только тетка с кузиной — но хотя бы Маттео не станет демонстрировать своего недовольства всякий раз, когда малыш начнет плакать, потому что это и его ребенок тоже. Что ж, настал момент сделать то, о чем она думала каждый день с момента рождения сына — и все девять месяцев беременности. Всякий раз она приказывала себе прекратить это, вспоминая, как бесцеремонно он с ней распрощался. Что ж, даже если Маттео и не будет в восторге от встречи, она состоится.
Листая телефонную книгу, Кира ощущала, как дрожат руки. Найдя нужный номер, она приложила трубку к уху.
Дождь шелестел по стеклу машины, и осенние листья кружили в воздухе — их задумчивое падение напоминало Маттео круговорот его собственных мыслей. Сидя в лимузине, двигающемся по узкой загородной дороге, он снова и снова прокручивал в памяти телефонный разговор с той, которую он решил больше никогда не видеть.
Он стал отцом — словно по мановению волшебной палочки, получил то, чего ему не хватало, — хотя и не загадывал желание стать родителем. Теперь можно предъявить отцу наследника. Как могла Кира держать это событие в секрете? Как посмела играть с судьбой ребенка? Приказав водителю остановиться, Маттео, с трудом подавляя гнев, вышел из машины на улицу и решительно захлопнул дверцу. Он приехал, чтобы исправить ситуацию в свою пользу. Что бы ни произошло, он получит то, что хочет. Киру Маттео не предупредил о своем приезде — решил не давать ей шанса подготовиться. Пусть удивится — так же, как удивился он сам. Это даст ему преимущество, и он отвоюет своего законного наследника.
Бесшумно пройдя по узкой тропинке, Маттео стукнул в створку маленьким бронзовым кольцом — оно было выполнено в форме головы льва, — и минуту спустя дверь отворилась. На пороге стояла женщина с кудрявыми короткими волосами и суровым лицом.
17 
