Глава 10

Джеймс не любил весну, потому что это означало конец лыжного сезона. Но теперь все изменилось. Он наслаждался теплыми вечерами и разговорами с Лейлой, все лучше и лучше узнавая ее.

Денег у нее становилось все больше. Ресторан, в котором она играла, не обманул ее ожиданий.

Днем она выглядела счастливой, но ночью… Джеймсу хотелось решить проблему раз и навсегда и избавить Лейлу от ночных слез, но арабский язык давался ему с трудом.

Несмотря на очень опытного педагога.

Он каждый день часами сидел в маленькой комнатке, но за все это время едва освоил алфавит и несколько простых фраз.

– Нельзя ожидать, что через несколько недель вы начнете свободно говорить, – сказал Надир, учитель арабского, видя его разочарование.

– В школе языки давались мне довольно легко. А сейчас я не замечаю никакого прогресса.

– Если будете настойчивы, прогресс непременно будет, – заверил его Надир. – На следующей неделе мне нужно уехать, но я оставлю вам задание. А с Лейлой вы не попробовали говорить по-арабски?

Джеймс покачал головой. Ему хотелось продемонстрировать свою компетентность, а не идиотизм. Он помнил, как был недоволен им отец. Майкл Чатсфилд, казалось, был уверен, что дети должны рождаться, в совершенстве зная три языка и математику.

– У тебя милая прическа, – бросил Джеймс, входя в номер.

Волосы Лейлы были приподняты на затылке и спадали вниз крупными локонами. На лицо она нанесла макияж. Сегодняшний вечер они решили провести не в отеле. И хотя Джеймс не сказал, куда они пойдут, он предупредил, что опаздывать нельзя.

– Тяжелый день? – спросила Лейла, взглянув на него.

– И не говори. Сплошное разочарование, – пробормотал он, начиная раздеваться, чтобы отправиться в душ.

«Что могло его разочаровать?» – подумала она. Уж не отсутствие ли секса? После ужина у родителей между ними ничего не было.

Таков ее выбор.

Джеймс вроде бы не возражал.

Ей не понравилось, что он так быстро убежал в душ. И этот запах чужого парфюма…

А чего еще она могла ожидать? Джеймс – типичный плейбой, случайно втянутый в брачные отношения и, как он сам признался, выросший в семье обманщиков.

Он вздрогнул, когда Лейла рывком распахнула дверь ванной.

– Что случилось?

Она явно сердилась. Опять горничная оставила крошки на ковре или не так заварила травяной чай?

Джеймс выключил воду.

– Что?

– Тебе незачем быть с другой.

– Откуда ты это взяла, черт возьми?

– У меня очень чувствительный нос, Джеймс.

– У тебя прелестный носик. Такой же, как у нашего малыша.

– Не надо менять тему.

Может, стоит признаться? Сказать, что он учит арабский язык для того, чтобы поговорить с ее отцом. Он хочет как-то улучшить ситуацию, поскольку страдает Лейла и может пострадать их будущий ребенок. А незнакомый аромат – это запах довольно-таки резкого одеколона Надира.

Нет, потому что через три недели после начала занятий Джеймс начал серьезно сомневаться, достижима ли его цель.

– Я бы не стал тебя обманывать, Лейла, – честно сказал он. – Ужин с родителями только укрепил меня в уверенности, что мне не нужен брак, подобный их браку.

– А почему ты так стремительно помчался под душ?

– Я же пригласил тебя на свидание. – Он посмотрел в ее недоверчиво прищуренные глаза. – Может, теперь выйдешь из ванной?

«Чтобы отделаться от меня», – подумала Лейла, но спорить не стала.

– Отлично выглядишь! – воскликнул он, выйдя из душа и увидев, что она уже одета.

  33