Последние отзывы

  76  

При виде турчанки герцогиня понимающе улыбнулась и кивнула ей, когда та проходила неподалеку. Девушка быстро склонила голову в ответ, но не замедлила шага, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Она направилась прямо к мужу Катерины, который в укромном уголке вел весьма напряженную беседу со своим юным кузеном, будущим кардиналом Рафаэле.

Загадочная женщина подошла к Джироламо, низко ему поклонилась и взяла за руку. Она стояла, развернувшись лицом в угол, поэтому никто не увидел, что находится под накидкой, когда турчанка распахнула ее. Все разглядели только Джироламо и Рафаэле, который разинул рот, словно наивный мальчишка, впрочем, он пока еще и был именно таковым.

Женщина запахнула накидку и повела Джироламо, теперь уже улыбающегося, прочь из зала. Герцогиня растянула губы в похотливой улыбке, и я не стала задавать никаких вопросов о том, что происходит. Я и сама могла догадаться, что собирается делать с главнокомандующим папской армии женщина в турецком платье, наверняка нанятая Борджа. Не успела я придумать новой темы для разговора, как появилась еще одна турчанка, на этот раз в накидке и вуали цвета шафрана, и увела за собой испанского посла. Когда пришла третья, в ярком сине-зеленом наряде, и увлекла за собой французского посла прямо на глазах у его жены, герцогиня только досадливо прищелкнула языком, однако нисколько не утратила своей веселости.

Я видела, как человек двенадцать покинули зал в обществе женщин под вуалями. В это время Борджа, раскрасневшийся и потный от танцев, подошел к столу. Он поднес к губам бокал с вином, к нему тут же приблизилась Ванноцца, взяла под руку и что-то зашептала на ухо. Ее слова обрадовали его, Борджа поцеловал любовницу прямо в губы, и она быстро вышла из зала.

Я постоянно думала о тех, кто, как Бона, верит глубоко и искренне. Они были бы просто ошеломлены подобным поведением!

Наверное, мое лицо помрачнело, потому что француженка произнесла:

— Вы должны простить Родриго. Он не из тех людей, которые легко скрывают свою жажду жизни, женщин, самой любви. Борджа предпочел бы участь солдата доле кардинала, однако решение было принято за него, когда он только родился. — Она внимательно посмотрела на меня. — Возможно, Господь совершил ошибку, сотворив его таким. Или же вина лежит на церкви, которая слишком многого требует от своих служителей.

Я покраснела и сменила тему.

Кардинал Борджа вскоре направился к выходу из зала. Проходя мимо нас, он остановился и подмигнул герцогине, она в ответ вскинула голову и громко засмеялась.

Я постаралась тут же забыть о происходящем, но вскоре явилась очередная девушка под вуалью и увлекла за собой французскую герцогиню. Я была заинтригована и на почтительном расстоянии последовала за ними. На пороге зала я остановилась, глядя, как они исчезают в темном коридоре, и в этот миг кто-то тронул меня за руку.

Я вздрогнула и обернулась. Передо мной стояла улыбающаяся женщина в турецком платье.

— Мадонна Дея, не угодно ли вам пойти со мной? — произнесла она внятно, скорее с римским акцентом, чем с турецким.

Оторопев, я спросила только:

— Куда?

— В сад наслаждений, — ответила она, и морщинки в углах ее глаз сделались резче. — Мой хозяин хочет доставить особенное развлечение своим почетным гостям.

Я немного подумала и решила поверить ей. Борджа — великий выдумщик, вероятно, он устроил в честь бракосочетания Катерины и Джироламо настоящее представление. Вполне логично, что для самых важных гостей подготовлены какие-то особенные увеселения, не предназначенные для тех трех сотен мужчин и женщин, которые набились в танцевальный зал.

Моя провожатая уверенно шагала по коридору. Мы прошли мимо еще одного зала без мебели, затем миновали изящную арку в мавританском стиле, которую поддерживали узкие колонны. За ней находился традиционный квадратный двор с двумя аккуратно подстриженными апельсиновыми деревьями, стоявшими по бокам от фонтана. Единственным источником света здесь был одинокий фонарь, подвешенный на шесте рядом с фонтаном. Мы оказались в дальнем углу двора, где между внешней стеной и садовой оградой открылся еще один проход, спрятанный от чужих глаз. Турчанка повела меня по узкому, пахнущему плесенью коридору, который через две дюжины шагов уперся в высокие деревянные ворота.

Моя провожатая взялась за бронзовое кольцо и постучала четыре раза, медленно и отчетливо. Ворота открылись, за ними стояла Адриана де Мила. Ее узкое худое лицо показалось мне даже жутким в желтом свете фонаря, висевшего на воротах.

  76