6 
– Брак – это священное таинство. Перед Богом я пообещала принадлежать ему до самой смерти, ибо только она способна разлучить нас, – к ее глазам подступили слезы. – Ради тебя я нарушила обет верности. Другие я не нарушу.
– Перестань. Не надо плакать. Я не хочу, чтобы ты из-за меня страдала.
– Обними меня, – она теснее прижалась к нему.
Он погладил ее волосы.
– Я знаю, что, бывая со мной, ты нарушаешь свои религиозные заповеди. Но это свидетельство глубины твоих чувств. Твое понятие морали не позволило бы тебе спать со мной, не люби ты меня всем сердцем.
– Я же тебя люблю.
– Знаю. – Он вытер с ее щек слезы. – Прошу тебя, не плачь, Джуди. Мы что-нибудь придумаем. Вот увидишь. А пока полежи рядом со мной. Нам осталось совсем немного времени.
Они прижались друг к другу. Их страдания были столь же абсолютны, как и их любовь, а их тела как будто созданы друг для друга.
Именно такими их и застал ее муж всего несколько минут спустя.
Она заметила его первой – он стоял в дверном проеме спальни, пылая праведным гневом. Она тотчас вскочила и потянулась за простыней, чтобы прикрыть наготу. Она открыла было рот, чтобы произнести его имя, но в горле пересохло от страха и стыда.
Изрыгая грязные слова, каких от него она ни разу не слышала, он бросился к кровати, воздев над головой бейсбольную биту. Очертив в воздухе зловещую дугу, та опустилась ей на голову.
Позднее даже медиков, которым не привыкать к самым ужасным сценам, едва не вырвало при виде кровавого зрелища. Обои в цветочек рядом с кроватью от пола и до потолка были забрызганы кровью и частичками мозга.
– Господи Иисусе! – пробормотал один из них, отнюдь не для того, чтобы оскорбить висевшее на стене распятие.
Его партнер опустился на колени.
– Черт побери, я прощупал пульс.
Второй с сомнением посмотрел на раскроенный череп, откуда по-прежнему вытекал мозг.
– Думаешь, есть шанс?
– Нет, но попробовать можно. Похоже, мы имеем потенциального донора органов.
Глава 3
10 октября 1990 года
– Что-то не так с блинчиками?
Он поднял голову и посмотрел на нее отсутствующим взглядом.
– Что?
– Хорошо взбитое тесто позволяет выпекать невесомые, ажурные блинчики. Должно быть, я сделала что-то не так с тестом.
Он ковырялся в тарелке с завтраком уже минут пять, но так ничего и не съел. Затем размазал вилкой липкую сладкую кашу и виновато улыбнулся.
– Нет-нет, с блинчиками все в порядке. Дело не в них.
Он не хотел ее обижать. На самом деле Аманда готовила из рук вон плохо.
– Как мой кофе?
– Замечательный кофе. Я пожалуй, выпью еще чашку.
Она посмотрела на часы.
– У тебя есть время?
– Я не тороплюсь.
Он редко позволял себе опаздывать на работу. Что бы там ни занимало его мысли последние несколько дней, это наверняка что-то крайне важное, подумала она.
Она неуклюже поднялась и подошла к стоявшей на кухонном столе кофеварке. Забрав графин, вернулась к нему и снова наполнила его чашку.
– Нам нужно поговорить.
– Что ж, приятное разнообразие, – сказала она, снова сев на стул. – Ты как будто находишься в другом мире.
– Знаю. Извини.
Он нахмурился; между бровями тотчас образовалась суровая складка. Он задумчиво смотрел на дымящуюся чашку кофе, которого он точно не хотел. Она это знала. Он просто пытался тянуть время.
– Ты пугаешь меня, – мягко произнесла она. – Что бы ни тревожило тебя, почему ты не хочешь рассказать мне? Вот увидишь, тебе сразу станет легче. Что это? Другая женщина?
Он смерил ее выразительным взглядом, молча упрекая – как вообще у нее язык повернулся предположить нечто подобное.
– Все понятно, – сказала она, шлепнув ладонью по столу. – Я тебе отвратительна, потому что стала похожа на слониху. У меня жуткие отекшие ноги. Ты скучаешь по моим маленьким острым грудкам, которыми ты раньше дразнил меня. Мой аккуратный пупок остался в прошлом, мой раздутый живот тебя отталкивает. Беременность лишила меня привлекательности, и тебе хочется трахаться с молоденькими красотками. Просто ты боишься мне в этом признаться. У тебя наверняка кто-то есть. Угадала?
– Ты с ума сошла. – Он перегнулся через маленький столик и, взяв ее за руки, заставил подняться на ноги. Когда она встала перед ним, он положил руки на ее огромный живот. – Я люблю твой пупок, и каким он был, и каким он стал.
Он поцеловал ее сквозь ткань ночной рубашки. Грубые волосинки его усов проникли насквозь и пощекотали кожу.
6 
