9 
Ей же нет никакого смысла изображать благородство и самой сесть за руль, но ни родственников, ни друзей, кого она могла бы попросить об этом, не было. Она набрала номер 911.
– У меня начинаются роды и меня нужно срочно отвезти в больницу.
«Скорая помощь» приехала через десять минут. Медики осмотрели ее.
– Нехорошее кровяное давление, – сообщил один из них, снимая манжету тонометра с ее запястья. – Когда точно начались схватки?
– Несколько часов назад.
К этому моменту схватки уже сделались невыносимыми. Дыхательные упражнения, которым ее учили на занятиях для будущих мам, оказались менее действенными, они удавались лучше, когда она делала их в группе. Она попыталась правильно дышать, но это не уменьшило боль.
– Еще долго? – спросила она, шумно хватая ртом воздух.
– Не очень. Держитесь. Вы все делаете правильно.
Но что-то было не так. Она поняла это по озабоченному лицу врача, когда тот осмотрел ее в предродовой.
– Ягодичное предлежание плода.
– О боже! – ахнула она.
– Не волнуйтесь. Такое часто бывает. Попробуем перевернуть его. Не получится, будем делать кесарево сечение.
– Я позвонила по тому номеру, который вы дали мне, – сказала акушерка, уловив ее панику. – Он уже в пути.
– Слава богу, – вздохнула Аманда, немного успокоившись, и повторила: – Слава богу.
– Он ваш наставник?
– Он – мое все.
Акушерка сжала ее руку и говорила с ней все время, пока она была в очередном туннеле боли, пока доктор пытался перевернуть плод головкой вниз, постоянно контролируя его сердцебиение. В свою очередь, акушерка все чаще и чаще измеряла Аманде кровяное давление.
– Готовьте ее к кесареву, – раздался голос врача.
Следующие несколько минут промелькнули для нее калейдоскопом света, звуков и движения. Ее в срочном порядке повезли на каталке в родильный зал.
Где же он? Она жалобно позвала его сдавленным голосом, затем сжала зубы, сдерживая рвавшийся из горла крик, пока боль терзала ее тело.
В следующую секунду до нее донесся обрывок разговора двух акушерок.
– …На окружной жуткая авария…
– Еще бы. Я только что из отделения экстренной помощи. Там настоящий цирк. Несколько смертей, в основном черепно-мозговые травмы. Трансплантологи уже слетелись туда и ждут прибытия родственников.
Чуть ниже сгиба локтя Аманде в руку вонзилась игла. Живот обмазали какой-то холодной жидкостью, ноги обернули стерильными голубыми простынями.
Авария на окружной?
Он должен был ехать как раз по окружной. Он торопился к ней, хотел успеть до родов. Гнал машину, превышал скорость, чего обычно не делал.
– Нет! – простонала она.
– Держитесь! Еще несколько минут, и ваш малыш появится на свет. – Голос был добрым. Но это был не его голос. Не тот голос, который она хотела бы услышать.
Внезапно до нее дошло, что она больше никогда его не услышит. Каким-то шестым чувством она поняла и то, что больше никогда не увидит его самого.
В это утро, когда на ее глаза навернулись слезы, у нее возникло недоброе предчувствие, будто их поцелуй станет последним. Как будто она знала, что ей больше никогда не прикоснуться к нему.
Так вот почему ей так не хотелось отпускать его. Она вспомнила, как пристально он посмотрел ей в глаза, как будто хотел навсегда запомнить каждую черточку ее лица. Неужели он чувствовал, что прощается с ней навсегда?
– Нет! – зарыдала она. – Нет!
Увы, их судьба была предрешена, она поняла это окончательно и бесповоротно.
– Я люблю тебя! Люблю тебя.
Ее крик эхом отскочил от стен родильной палаты. Он уже не мог услышать ее слов. Его больше не было.
Он ушел. Навсегда.
Глава 4
10 октября 1990 года
– Цик – мудак и урод, – заявил Пити, выковыривая ножом из-под ногтей маслянистую грязь, после чего вытер лезвие о джинсы. – Причем даже больше мудак, чем урод. На твоем месте я бы вернул ее ему. Честное слово, Спарки, так лучше для тебя самого.
– Ты – это не я, – он сплюнул рядом с потертым мысом черного сапога своего приятеля. – Если он вновь явится за ней, я ничего не собираюсь ему возвращать. Пусть пеняет на себя.
– Не забывай, что Кисмет уже давно его баба. Еще до того, как ты нарисовался в кадре. Он это отлично помнит.
– Он обращается с ней, как последняя свинья.
Пити философски пожал плечами.
– Пусть только попробует дотронуться до нее хоть пальцем, хотя бы замахнется, клянусь, я гвоздем прибью ему яйца к какому-нибудь пню.
9 
