очень нудно 
172 
Губы Хедли сами собой сложились в жесткую улыбку.
— Старый ублюдок бросил своего раненого сына умирать.
— Похоже на то, мистер Хедли.
При этих словах Амелия испытала еще один приступ сожаления и сочувствия по отношению к Джереми. Как же страшно ему, наверное, было умирать в одиночестве! Вслух она, однако, только спросила:
— Скажите, детектив, когда Доусон сможет вернуться в Саванну?
— Даже не знаю, мисс Нулан. Эта поляна в лесу… Добраться сюда можно только пешком, здесь даже вертолет не может сесть. Нам потребуется время, чтобы доставить мистера Доусона к ближайшему шоссе. Сейчас его допрашивают люди Кнуца, а потом, может быть… Ах, извините, меня зовут. Я вам еще позвоню. До свидания.
— Спасибо за звонок, — поспешила сказать Амелия, но детектив уже дал отбой, и она не была уверена, что он расслышал ее последние слова.
Прошло несколько секунд, прежде чем она сумела поднять голову. Хедли и Ева пристально смотрели на нее, и ей вдруг подумалось — они пытаются понять, как она отреагировала на известие о смерти мужа.
— По крайней мере, теперь мы знаем, что с Доусоном все в порядке, — твердо сказала она и встала. — А сейчас прошу меня простить. Я должна вернуться к детям.
* * *
— Нам придется на некоторое время забрать у вас мобильный телефон, — сказал Такер.
Доусон кивнул.
— Один из наших сотрудников выведет вас к грунтовке. Это примерно в полумиле отсюда. Там мы оборудовали временный лагерь. — Детектив пальцем показал куда-то себе за спину.
— Моя машина в противоположной стороне, — возразил Доусон.
— Я в курсе, но до нашего лагеря намного ближе. Правда, идти через лес нелегко, но это все-таки лучше, чем шагать по болоту. Грунтовка, на которой мы остановились, огибает участок с юга, там к ней примыкают несколько тупиковых дорог, на одной из которых мы и нашли вашу машину. Ее охраняют двое полицейских. Я распоряжусь — потом кто-нибудь вас к ней отвезет.
— Это было бы неплохо. Спасибо.
В этот момент к ним подошел какой-то полицейский в форме:
— Помощник шерифа Такер? Можно вас на пару слов?..
Они отошли на несколько шагов и стали о чем-то вполголоса совещаться, а Доусон повернулся к хижине, которая буквально кишела людьми. За последние полчаса на поляну прибыло не меньше двух десятков экспертов-криминалистов — как в форме, так и в гражданском. Один из них почему-то был в костюме, сверкающих лакированных туфлях и при галстуке, остальные были одеты в джинсы и футболки с логотипами различных правоохранительных агентств. Те, кто работал в доме, сразу переоделись в одноразовые белые комбинезоне, остальные обследовали поляну, копошились в траве и шарили между деревьями, разыскивая улики и следы. Несколько человек углубились в заросли и на поляну больше не вернулись, но на смену им с другой стороны появилась еще одна группа экспертов.
Доусона никто не трогал, и он с отстраненным любопытством наблюдал за этой возней.
Его уже допросили. Такер и Уиллс появились на поляне одними из первых и занимались с Доусоном дольше всех. Потом его допрашивали их коллеги из полиции Южной Каролины, затем за него взялись агенты из офиса Кнуца. Сам приятель Хедли на поляне так и не появился — очевидно, он оставался в Саванне и осуществлял общее руководство операцией. Представители прочих правоохранительных агентств тоже хотели побеседовать с Доусоном, причем непременно сейчас, так что через пару часов ему основательно поднадоело повторять одно и то же и описывать, в каком состоянии пребывал Джереми, когда он его обнаружил. Как и предполагал Доусон, видео, которое он заснял своим мобильным, оказалось никуда не годным. Зато каждое слово сделанных Джереми признаний, среди которых особое место занимал, разумеется, рассказ о том, как он вместе с отцом инсценировал самоубийство конгрессмена Нулана, было слышно отчетливо, как на студийной записи.
Между тем на поляне становилось все жарче. День выдался погожим и теплым. Здесь, в лесу, на окраине болот было к тому же еще и очень влажно, так что уже к полудню полицейские и эксперты основательно взмокли. Сам Доусон после почти бессонной ночи и переживаний вчерашнего и сегодняшнего дней чувствовал себя физически и эмоционально опустошенным, усталым и до предела вымотанным. Он терпеливо отвечал на многочисленные вопросы правоохранителей, понимая, что ему позволят уехать не раньше, чем он удовлетворит их служебное любопытство.
172 
