209 
— Сожми меня! Сильнее!
В следующую секунду его тело напряглось, а каждое движение сопровождалось коротким, хриплым вскриком мужчины, который испытывает не только физическую, но и полную эмоциональную разрядку. Он обмяк и вытянулся рядом с ней; его руки по-прежнему обнимали ее за талию, а губы шептали ее имя как благословение.
Она слушала его голос, пока не уснула, но и во сне ей чудилось, что она слышит, как Доусон зовет ее по имени — Амелия, Амелия!..
Когда несколько часов спустя она проснулась, то сразу почувствовала, что ей не хватает его тепла, звука его дыхания, тяжести его руки на плече.
Приподнявшись на локте, Амелия сонно огляделась по сторонам:
— Доусон?.. Где ты?..
Но в комнате никого не было.
Глава 30
В конце концов Хедли все же удалось уговорить Еву поехать в отель, чтобы немного отдохнуть и поспать «в человеческих условиях», как он выразился. Его состояние значительно улучшилось, Карл больше ему не угрожал, поэтому Хедли считал — ей вовсе незачем проводить еще одну ночь на неудобной раскладушке в его палате.
— Впрочем, услал я ее не поэтому, — сказал он Доусону. — А почему — ты знаешь…
Доусон кивнул:
— Да, знаю. Я тоже приехал пораньше, чтобы вокруг было поменьше людей, и… ну и так далее.
Опершись руками на спинку стула, за которым он стоял, Доусон многозначительно посмотрел на крестного.
— Это ты просил Кнуца не убивать Карла без крайней необходимости?
— Да.
— Тем не менее он был тяжело ранен. Кровотечение, во всяком случае, было довольно сильным.
— Не так уж тяжело, — отмахнулся Хедли. — Одна пуля попала ему в правое плечо, задев верхушку легкого. Ему вставили дренажную трубку, так что дышать он может. Вторая пуля попало в колено… Правда, Карл уже стар, и это тоже приходится учитывать, но мне сказали, что операцию он перенес сравнительно легко. Еще несколько дней Карл пролежит здесь, но как только он немного оправится, его сразу переведут в тюремную больницу и начнут следствие.
На протяжении нескольких секунд Хедли и Доусон пристально смотрели друг на друга. Наконец журналист сказал:
— Мы не можем этого допустить.
— Ты можешь, я — нет, — уточнил Хедли.
— Я тоже не могу.
— Доусон, ты…
— Не могу и не хочу, — упрямо повторил Доусон.
Должно быть, Хедли почувствовал, что крестник настроен решительно и отступать не намерен, поскольку кивнул (правда — с явной неохотой).
— Я тут прикинул, как нам лучше это сделать. Карла охраняют несколько маршалов. Нас к нему не пустят, во всяком случае — с оружием, но я кое-что придумал.
Доусон внимательно выслушал предложение Хедли, немного подумал и кивнул.
— Думаю, я смогу это сделать.
— Имей в виду, нам это с рук не сойдет, — еще раз предупредил Хедли.
— Скорее всего — нет, и тем не менее…
Хедли еще некоторое время пристально разглядывал Доусона и все-таки решился.
— Ладно, — сказал он. — Перво-наперво тебе нужно вытащить у меня из руки эту штуку… — И Хедли показал на трубку торчащей из вены капельницы, которая для пущей надежности была укреплена несколькими витками пластыря. — Давай действуй, только осторожнее.
С капельницей Доусон справился быстро, а вот пересадить крестного в кресло на колесиках, которое тот вытребовал для себя накануне, оказалось труднее, чем он думал. Правда, Хедли с каждым днем чувствовал себя все лучше и уже мог кое-как владеть руками, но большие нагрузки все еще были ему не по плечу. Как бы там ни было, минут через пять Доусон уже ввозил кресло, в котором восседал крестный, в кабину больничного лифта.
В замкнутом пространстве лифтовой кабины дыхание Хедли казалось Доусону особенно громким и тяжелым. Свет флуоресцентной лампы под потолком делал покрытое испариной лицо старого агента неестественно бледным, и Доусон, не удержавшись, спросил, как он себя чувствует.
— Все в порядке, — коротко ответил Хедли.
— Если хочешь, мы можем отдохнуть минут пять. Или вообще отложить наше дело до завтра.
Хедли покачал головой:
— Я не знаю, когда его переведут в тюремный госпиталь. Другого шанса у нас может не быть, так что лучше сделать все сегодня.
Кабина лифта остановилась, двери открылись, и Доусон увидел перед собой слабо освещенный коридор.
— Предоставь маршалов мне, я разберусь, — успел шепнуть ему Хедли.
209 
