очень нудно 
52 
— конечно.
— вот спасибо, спасибо и еще раз спасибо! он был чокнутый, этот профессор, любую мою
мазню он требовал на выставку, я даже не знал, как правильно смешивать краски, мне никак не поддавался цветовой круг, я смешивал фиолетовый с оранжевым, коричневый с черным, черный с белым, все, что попадалось под кисть, большинство моих шедевров выглядели как колоссальная лепеха собачьего дерьма, но профессор полагал, что я типа… Божьей отрыжки, итог. Барбара бросила студию, ушел и я, расставшись с живописью.
и вот она стала приходить с работы и рассказывать мне о деликатном турецком джентльмене:
— у него лиловый зажим для галстука, знаешь, и сегодня он поцеловал меня в лоб, лишь слегка прикоснулся и сказал, что я ПРЕКРАСНА.
— послушай, дорогая, пора бы тебе усвоить, что такие дела происходят во всех офисах по всей Америке, порой из этого что-то получается, но в основном это ничего не значит, большинство из этих бедолаг теребят вялого в туалетах и смотрят слишком много фильмов с Шарлем Буайе[66]. те, кто имеет серьезные намерения, не выставляют их напоказ, ставлю сто к одному, что у твоего парня в башке сплошное кино, прижми его разок, и он сразу отвалит.
— по КРАЙНЕЙ мере, он ДЖЕНТЛЬМЕН, и ТАКОЙ измотанный, мне очень жаль его.
— ЧЕМ это он измотан? работой в городской администрации?
— у него свой открытый кинотеатр, и по вечерам он сам крутит фильмы, он практически не отдыхает.
— ну, значит, я мудак!
— ты-то уж точно, — сказала она нежно, и в эту ночь горшки падали дважды.
а потом случился этот ужин с китайскими улитками, хотя, может, это были и японские улитки, не важно, главное, я пошел в магазин и наткнулся на очень интересный прилавок, я скупил практически весь ассортимент: крохотные осьминожки, улитки, змеи, тритоны, слизни, жуки, кузнечики… улиток я приготовил на первое блюдо и подал к столу.
— я обжарил их в масле, — похвалился я. — давай трескай, кстати, это пища азиатских бедняков.
забросив пару-тройку улиток в рот, я поинтересовался:
— как там старина Лиловый Зажим поживает?
— на вкус как резина…
— резина, шмазина… ешь давай.
— да у них маленькие анусы… вон я вижу их крохотные анусы… ой…
— все, что ты ешь, имеет анус, у тебя есть анус, у меня, все мы с анусами, даже мистер Лиловый Зажим имеет анус…
— буэээ…
она выскочила из-за стола и метнулась в ванную, ее всю выворачивало.
— господи, какие крохотные анусы… Буэээ…
я ржал, давился, брызгал слюной и снова набивал рот крохотными анусами, запивал их пивом и ржал не переставая.
поэтому я и не был так уж сильно удивлен, когда пару дней спустя в нашу дверь постучались, вернее в ее дверь, и я получил повестку на развод.
— малыш, что это? — спросил я. — ты меня больше не любишь?
и она заплакала, она плакала и плакала и плакала.
— ну-ну, успокойся, не переживай, возможно, Лиловый Зажим славный парень, я не думаю, что он дрочит в туалете, наверное, он то, что надо.
— ООООООох, ООООООх, ООООООх.
— может, он дрочит в ванной.
— ах ты, свинья!
наконец она успокоилась, и мы, так сказать на посошок, уронили все горшки с полок. Барбара удалилась в ванную и, мурлыча себе под нос, стала собираться на работу, вечером я помог ей найти новое жилье, помог собрать вещи и перевез ее. на старом месте ей, видите ли, было бы неуютно, сука гребаная. на обратном пути я прикупил газету и открыл страницу с объявлениями о приеме на работу по следующим специальностям: экспедитор, складской рабочий, уборщик, кладовщик, сиделка, курьер, вышвырнув газету, я купил 0,7 крепкого и закатил проводы моего миллиона, мы с ней виделись еще пару раз, кажется без цветочных горшков, — она поведала, что все же переспала с Лиловым Зажимом, но лишь раз, затем уволилась из полиции и решила заняться живописью и литературой — «по-крупному».
позже она уехала на Аляску и вышла замуж за эскимоса, японского рыбака, и теперь, когда я напиваюсь, то время от времени шучу, будто однажды проиграл миллион баксов японскому рыбаку.
— ой, да прекрати, — кричат мне в ответ, — у тебя никогда не было миллиона баксов!
и я полагаю, что они совершенно правы: не было у меня миллиона.
зато я дважды в год получаю от нее длинные письма, одно обязательно перед Рождеством, «пиши», — наставляет она. у нее уже двое или даже трое детей с эскимосскими именами, еще она написала книгу, стоит где-то там, на полках, и хотя это детская книга, она все равно «горда» этим, но теперь она собирается написать роман о «распаде личности»! да-да, она собирается написать ДВА РОМАНА, и оба на тему РАСПАДА ЛИЧНОСТИ! ой, я подозреваю, один обо мне, а другой про эскимоса, который к этому времени, наверно, уже ходит под себя, или на сторону, а может, второй роман о Лиловом Зажиме?
52 
