19 
Я ничего не понимала. Мои наряды, мамины… Ежедневные посещения папой клуба, приемы, балы, светские развлечения… Мы живем так же, как жили раньше. Я не вижу бедности или чего-то необычного. Все так, как всегда.
– Что дедушка? Он ненавидит меня. Считает никчёмным прожигателем жизни, – папа горько рассмеялся. – Возможно, он прав, но теперь уже поздно что-то менять.
– Вот, – он сунул мне под нос газету, – прочитай сегодняшние новости.
Я машинально вцепилась в листок. Текст расплывался, из-за слез ничего не было видно. Я растерянно держала газету и переводила взгляд с мамы на папу.
– Дедушка почти разорен, – всхлипнула мама, – экспорт падает. Никто не покупает английскую шерсть и хлопок. Все везут дешевую из Америки. Папа в прошлом году взял заем у банка на модернизацию фабрики, поставил новые ткацкие станки, установил современное оборудование, вентиляцию. (Мама опять всхлипнула.) Теперь склады загружены товаром, но его никто не покупает. А сегодня банк, в котором он брал кредит, обанкротился. Папе нужно вернуть всю сумму в течение недели.
Я стояла ровно, как струна, опустив голову, сжав кулаки, не чувствуя боли от впившихся в ладони ногтей. Мысли метались в голове, страшные новости не укладывались в сознании. Внезапно, в одно мгновение, моя спокойная, размеренная жизнь превратилась в кошмар.
– Ты старшая дочь, – продолжал папа, – на тебе лежит ответственность за нашу семью. Мой дед, чтобы поправить дела, женился на деньгах, так же поступил и мой отец, и я…
– Что? – послышался страдальческий всхлип мамы. – Ты женился на мне из-за денег?!
– Амалия, – фыркнул папа, – не будь идиоткой. Конечно, я любил тебя. Но ты не можешь не понимать, что не будь у твоего отца денег, ты бы никогда не стала виконтессой Нордвик.
Справа, со стороны кресла, послышались тихие всхлипы мамы. Воздух в комнате сгустился, словно над нами нависло черное облако обреченности. Я по-прежнему хранила молчание, не смея поднять голову. Сердце разрывалось от боли.
– Подумай, Софи, – папа подошел и ласково дотронулся до моей щеки, – ты можешь нас спасти. Прими предложение герцога.
Я едва держалась на ногах. Растерянность и страх переполняли душу. Наверное, для восемнадцатилетней девушки это было слишком. Мне казалось, еще немного и я потеряю сознание. Папа вышел из кабинета, бросив напоследок:
– Я надеюсь на тебя, Софи.
Я стояла в оцепенении и не могла сдвинуться с места. Жизнь, еще вчера казавшаяся восхитительной и беззаботной, за короткое время наполнилась беспросветным отчаяньем. Счастье, такое реальное и близкое, ускользало, утекало сквозь пальцы. Я медленно развернулась и тяжело, как столетняя старуха, побрела в свою комнату. Там я и просидела в горестных раздумьях почти до обеда. В итоге решила написать записку Лили с просьбой срочно приехать. Мне нужна была помощь, совет, поддержка. Сама я не справлялась со всеми навалившимися проблемами.
Лилия влетела в мою комнату вся сияющая и радостная.
– Софи! Ты не представляешь! Бертон попросил вчера моей руки! – воскликнула она и тут же осеклась, увидев мое лицо: – Что случилось?
– Поздравляю, – произнесла я и попыталась улыбнуться.
– Что с тобой? На тебе лица нет, – подруга подбежала ко мне и присела рядом.
Я вкратце рассказала о своем горе.
– Герцог Мелвилль… – задумчиво потянула подружка, и добавила, скривившись: – Вот «повезло»!
– Ему шестьдесят два года, Лили! – всплеснула я руками. – Что делать?!
– Пиши Роберту, пусть приезжает, – нахмурилась она, – ты одна не выстоишь против виконта и виконтессы Нордвик. Слишком они хотят породниться с герцогом.
– Родители говорят, что мы разорены, – всхлипнула я.
– Ну и что? – удивилась подруга. – Это твоя жизнь. Она у тебя одна. И хоть я всегда говорила, что Роберт тебе не пара, но герцог – не пара еще больше.
И Лилия хихикнула. Я немного взбодрилась, оптимизм подруги пусть немного, но развеял мое тягостное настроение. Действительно, еще ничего не случилось, все еще можно исправить.
– Пиши письмо, я попрошу горничную съездить на почту. Вот увидишь, – Лилия погладила меня по руке, – приедет Роберт и все образуется.
– Как хорошо, что я влюбилась в Бертона! – воскликнула она чуть позже. – Ему двадцать пять и он богат, сын маркиза. Как мне повезло! И почему ты не могла влюбиться в кого-то более подходящего?
Лили просто дразнила меня, я это понимала, но все равно было немного обидно.
19 
