18 
– Почему вас назвали Гарретт? – услышала она его вопрос.
– Мама была уверена, что у неё мальчик. Она хотела назвать меня в честь одного из своих братьев, который умер молодым, но не пережила моего рождения. Несмотря на возражения друзей и родственников, отец всё равно настоял на том, чтобы называть меня Гарретт.
– Мне нравится, – пробормотал Рэнсом.
– Оно мне подходит, – сказала Гарретт, – хотя я не уверена, что мама бы одобрила мужское имя, данное дочери. – Задумчиво помолчав, она удивила саму себя, импульсивно сказав: – Иногда я представляю, как возвращаюсь в прошлое, чтобы остановить кровотечение, которое её убило.
– Вы поэтому стали врачом?
Гарретт поразмыслила над вопросом, слегка нахмурив брови.
– Никогда не думала об этом c такой точки зрения. Полагаю, возможно, что помогая людям, я каждый раз спасаю её заново. Но я бы в любом случае нашла изучение медицины увлекательным занятием. Человеческое тело - потрясающий механизм.
Его пальцы ласкали тыльную сторону её руки, будто разглаживая крошечный шёлковый платок.
– Почему вы устроились на работу в правоохранительные органы? – спросила она.
– Когда я был маленьким, то всегда любил наблюдать за констеблями, привозившими фургоны для заключённых каждое утро. Большие, крепкие парни в синих мундирах и блестящих чёрных ботинках. Мне нравилось, как они наводили порядок.
– Что заставило вас захотеть стать одним из них?
Рэнсом нежно, но слегка украдкой, обвёл кончиком указательного пальца каждую костяшку, будто зная, что ему не следует этого делать.
– Мой отец зарабатывал пять фунтов в неделю. Это были хорошие деньги, тем более что нам разрешали жить в караульной будке на территории тюрьмы. Но даже при этом бывали времена, когда мы не могли свести концы с концами. Когда мама беспокоилась, что я неделями ничего не ем, кроме картошки и молока, или накапливалось слишком много неоплаченных счетов, она потихоньку ускользала навестить женатого джентльмена, с которым у неё была договорённость. Позже па замечал новые подошвы на моих ботинках, или свежий запас свечей или угля в доме... и бил её, не произнося ни слова. А потом колотил меня за то, что я пытался его остановить, и пока па это делал, он плакал. На следующий день мы втроём вели себя, как ни в чём не бывало. Но я не мог забыть о происходящем. Я продолжал говорить себе, что когда-нибудь стану сильным и смогу остановить па или любого другого мужчину, который захочет навредить маме. По сей день, когда я вижу, что женщине угрожают или обижают, то взрываюсь, как порох.
Видимо, осознав, что он всё ещё держит Гарретт за руку, Рэнсом резко её отпустил.
– Я был слишком мал, чтобы понимать, чем занималась ма со своим другом-джентльменом, или почему па, который справедливо боготворил её, избивал. Или отчего мама не позволяла мне ему перечить. Она говорила, что любого мужа может что-нибудь побудить поколотить жену. Такова мужская природа. Но надеялась, что я буду выше этого. – Он бросил на неё беспокойный, изнурённый взгляд. – Я сказал ей, что никогда не ударю женщину, и сдержал слово. Я скорее отрежу себе руку.
– Я вам верю, – мягко сказала Гарретт. – Ваша мать ошибалась. Насилие над женщиной не заложено в мужскую природу, это то, что её разрушает.
– Хотелось бы так думать, – пробормотал он. – Но я видел слишком много зла, чтобы быть в этом уверенным.
– Я тоже, – просто ответила Гарретт. – Тем не менее, я знаю, что права.
– Завидую вашей убеждённости.
Какая же у него была улыбка, словно она только что вырвалась на волю.
Гарретт никогда прежде не вела таких разговоров с мужчиной. На первый взгляд беседа была лёгкой, но на деле... немного напомнила ей о тех чувствах, которые она испытала в первый день занятий в Сорбонне. Гарретт была напугана и взволнована миром тайн, которые вот-вот ей откроются.
– Нам скоро придётся закончить урок, – неохотно сказал Рэнсом. – Мы и так уже занимаемся дольше положенного.
– Разве? – ошеломлённо спросила она.
– Прошло почти два часа. Мы ещё раз потренируем последний приём, и на этом всё.
– Я уверена, что мне ещё многому предстоит научиться, – проговорила Гарретт, отворачиваясь от него. – Когда запланируем нашу следующую встречу?
Встав позади, Рэнсом обвил её руками.
– Боюсь, что у меня есть обязательства, из-за которых я буду некоторое время занят. – После долгой паузы он добавил: – После сегодняшнего дня вы меня не увидите.
18 
