16 
– Я могу быть таковым.
Гарретт одарила его снисходительным взглядом.
– Каждый мужчина предпочитает думать, что какая-то его часть так и остаётся необузданной и непокорённой.
– Вы всё знаете о мужчинах, не так ли? – спросил он с оттенком насмешки в голосе.
– Мистер Рэнсом, мужской пол перестал быть для меня загадкой, начиная с первого курса практической анатомии, который включал в себя вскрытие трупа.
Эта фраза должна была поставить его на место, но он только тихо рассмеялся.
– Доктор, я не сомневаюсь, что вы можете расчленить мужчину, как тушёного кролика, но это не означает, что вы понимаете его суть.
Гарретт смерила его холодным взглядом.
– Вы считаете меня наивной?
Рэнсом покачал головой.
– Я не вижу в вас недостатков, – сказал он так искренне, что это застало её врасплох.
Его сухие и тёплые пальцы вновь легли на её шею, оказывая едва ощутимое давление. На ощупь мозоль на пальце Рэнсома напоминала шершавый язычок котёнка. От контраста между грубой силой его рук и невероятно нежным прикосновением по всему её телу забегали мурашки.
– Итак, – пробормотал Рэнсом, опустив густые ресницы и сосредоточив внимание на её нежной шее, где расположились его большие пальцы. – В этой ситуации у вас есть всего несколько секунд, чтобы отреагировать после того, как вас схватили.
– Да, – согласилась Гарретт, догадываясь, что он может ощущать её дыхание, пульс и глотательные движения. – Давление на трахею и сонную артерию очень быстро приведёт к обмороку. – Она нерешительно ухватила его за локти. – Если я потяну его за руки вниз вот так?..
– Если он будет такого же размера, как я, это не поможет. Вы не сможете его сдвинуть с места. Опустите подбородок, чтобы защитить горло, и сложите ладони, как будто в молитве. Протолкните их вверх через кольцо моих рук... хорошо, выше... пока не заставите мои локти согнуться. Чувствуете, как из-за этого ослабевает моя хватка?
– Да, – сказала она, радуясь этому открытию.
– Теперь обхватите меня за голову.
Смутившись, Гарретт озадаченно на него посмотрела.
– Продолжайте, – подбодрил он её.
Гарретт нервно хихикнула и, сконфузившись, разозлилась. Она никогда не хихикала. Прочистив горло, Гарретт заставила себя обхватить голову Рэнсома пальцами, прижав основания ладоней к чётко очерченным ушным раковинам. Его коротко подстриженные волосы напоминали грубый шёлк.
– Переместите руки ближе к моему лицу, – сказал Рэнсом, – чтобы вы могли надавить большими пальцами на глазницы.
Гарретт поморщилась.
– Вы хотите, чтобы я выколола человеку глаза?
– Ага, не проявляйте к этому ублюдку милосердия так же, как и он не проявит его к вам.
Она неуверенно последовала его инструкциям, опустив подушечки больших пальцев не прямо ему на глаза, а на внешние уголки, где кожа была тонкой и горячей. Встретиться с ним взглядом оказалось нелегко. Цвет его глаз был таким насыщенным, что у неё сложилось ощущение, будто её затягивает в эту синеву, словно она в ней утопает.
– Когда вы надавите на глаза, – продолжил он, – то с лёгкостью сможете оттолкнуть голову назад. Затем резко дёрните её вниз, пока его нос не коснётся вашего лба. – Прежде чем Гарретт перешла к действию, он предупредил: – Медленно. Я уже ломал нос и не хочу повторять этот опыт.
– Как это произошло? – спросила она, представляя себе какой-нибудь угрожающий жизни случай. – Вы подавляли бунт? Предотвращали ограбление?
– Я споткнулся о ведро, – иронично ответил он. – Перед двумя констеблями и распределительной камерой с полудюжиной заключённых под следствием, дезертиром из армии и человеком, не внёсшим залог.
– Бедняга, – посочувствовала Гарретт, хотя не смогла сдержать смешка.
– Оно того стоило, – сказал он. – Среди заключённых назревала драка, но все так развеселились, что забыли об этом. – Внезапно он посерьёзнел. – В реальной ситуации дёргайте голову противника на себя с максимальной силой, на которую способны. Бейте его столько раз, сколько потребуется, чтобы заставить вас отпустить.
– Не потеряю ли я сама сознание?
– Нет, это чересчур сложно, – Рэнсом замолчал, слегка постучав костяшкой пальца по её лбу, словно в дверь. – Вы причините ему гораздо больший вред, чем себе.
Его рука вновь легла на шею Гарретт, пальцы практически с нежностью обхватили её по бокам.
Гарретт осторожно потянула голову Рэнсома на себя, пока не почувствовала, как её лба коснулись его нос и рот. Контакт длился всего мгновение, но эффект получился воспламеняющим. Лёгкое касание его губ и тёплое дуновение дыхания спровоцировали ещё один прилив ощущений: тепло, которое, казалось, исходило от её самых чувствительных мест. Она вдохнула его резкий аромат, чистой и здоровой мужской кожи.
16 
