очень нудно 
88 
– Папа, – начала Гарретт с невысказанной вслух тревогой, – я не думаю, что герцог специально...
– Ну, тогда всё улажено, – поспешно вмешалась Элиза. – Нам же не следует разочаровывать герцога? Придётся нам с вами, мистер Гибсон, собраться и поехать в Сассекс, в качестве одолжения его светлости. "Делай, что можешь, для других людей", – так всегда мама говорит. Пойдёмте, экономка приготовила комнату, где вы сможете отдохнуть до утреннего поезда.
Прежде чем Гарретт успела произнести хоть слово протеста, парочка покинула библиотеку.
Быстро и плодотворно, что было настоящим чудом, Рэвенелы собрали всё необходимое из списка Гарретт до рассвета. Итана аккуратно пристегнули к носилкам, которые, вынесли к ожидающей карете скорой помощи за конюшнями, двое лакеев и сам граф. Небо было беспросветно чёрным, единственным источником света служили уличные фонари, отбрасывающие кривые тени на тротуар.
Сидя рядом с Итаном в крытой повозке, Гарретт почти не различала их маршрута. Уэст сказал ей, что они едут на частную железнодорожную станцию к югу от Лондона, где сядут на специальный поезд, не будучи замеченными, и обойдут обычные процедуры и ограничения. Для охраны переездов и обеспечения безопасности в местах стрелочного перевода, были приняты дополнительные меры предосторожности, рассчитанные таким образом, чтобы поезд мог курсировать без остановок.
Карету скорой помощи тащила всего одна лошадь. Несмотря на амортизирующие пружины, Итана всё равно трясло, и он начал постанывать. Не в силах представить, какой ад он сейчас переживал, Гарретт держала его за руку, не отпуская даже, когда его хватка становилась до боли крепкой.
Повозка замедлила ход, когда они заехали в настолько тёмную и тихую местность, что казалось, будто они очутились в глухом лесу. Заглянув под край полотна, накрывающего карету, Гарретт увидела высокие ворота, обвитые плющом, призрачные скульптуры ангелов и церемониальных мужчин, женщин и детей со скрещенными на груди руками. Кладбищенские скульптуры. Её пронзил ужас, она подползла к передней части повозки, где, вместе с кучером, сидел Уэст Рэвенел.
– Какого чёрта, куда вы нас везёте, мистер Рэвенел?
Он глянул на неё через плечо, приподняв брови.
– Я же вам говорил, на частную станцию.
– А выглядит, как кладбище.
– Это станция кладбища, – признался он. – С выделенной линией, по которой ходят траурные поезда до места захоронения. Она также соединена с основными линиями и ветвями лондонской железной дороги, принадлежащей нашему общему другу Тому Северину.
– Вы рассказали мистеру Северину? Боже. Ему можно доверять?
Уэст слегка нахмурился.
– Никому не хочется оказаться в ситуации, когда необходимо довериться Северину, – признался он. – Но он - единственный, кто может быстро получить разрешения для проезда поезда особого назначения.
Они подъехали к массивному зданию из кирпича и камня, в котором располагалась железнодорожная платформа. Над въездом для карет красовалась массивная каменная вывеска: "Тихие сады". Чуть ниже была вырезана открытая книга со словами: AdMeliora.
– В лучший мир, – тихо перевела Гарретт.
Уэст удивлённо оглянулся на неё.
– Вы изучали латынь?
Она кинула на него саркастический взгляд.
– Я же врач.
Его лицо пересекла быстрая извиняющаяся усмешка.
– Точно.
Медицинская повозка остановилась на платформе, где уже находились карета Рэвенелов и два других экипажа. Как только повозка затормозила, к ней бросились лакей и пара носильщиков, чтобы начать выгружать носилки.
– Будьте осторожны, – поспешно предупредила Гарретт.
– Я прослежу за ними, – сказал Уэст, – пока вы располагаетесь в вагоне.
– Если они толкнут или растрясут его...
– Да, я понимаю. Позвольте мне этим заняться.
Нахмурившись, Гарретт вышла из повозки и осмотрелась. Рядом с дверью висела витражная вывеска, на которой перечислялись названия каждого этажа: морги, склепы, кладовые и залы ожидания третьего класса на цокольном этаже; часовня, гардеробы и залы ожидания второго класса на первом этаже; и конторы и залы ожидания первого класса на верхних этажах.
Вторая вывеска указывала скорбящим, какие похоронные вагоны в поезде предназначались для гробов первого класса, а какие для второго и третьего.
Приглядевшись повнимательнее к табличке, Гарретт ошеломлённо покачала головой, обнаружив, что мертвецов в поезде делили на социальные классы так же, как и живых пассажиров. Однако для врача не существовало классовых различий между обнажёнными телами, живыми или мёртвыми. Все люди, богатые или бедные, были одинаковы в своём естественном состоянии.
88 
