22 
— Зато жадность его мюридов не знает границ, а судя по всему, они сейчас имеют больший вес, чем их предводитель, — с горечью заметил князь Давид.
— Они хотят заставить нас поверить в это. Шамиль слишком хитер, чтобы позволить мюридам вертеть собой, как им вздумается, он не упустит шанса вернуть сына!
— Мне очень хочется верить этому. Посмотрим, чем кончится наша сегодняшняя встреча.
Тем временем они доехали до Хасавюрта, гарнизонного городка, расположенного вблизи места, выбранного Шамилем для обмена заложниками.
Это было ровное плато на границе Великой Чечни — территории, контролируемой Шамилем. Оно плавно спускалось к реке, а с другой стороны защищалось лесистыми холмами — надежным убежищем для войск Шамиля. С берега реки Мечик открывался вид на грузинские земли. Местность была как нельзя более удобной для обстрела из пушек, если обмен обернется схваткой.
Участники переговоров со стороны имама, казалось, твердо решили создать как можно больше сложностей при обмене заложниками.
Лорд Этелстан отлично понимал, что князь Давид пригласил его на эту утреннюю встречу для того, чтобы он смог сам увидеть и доложить своему правительству, как увиливает Шамиль, как он старается выиграть время, как нагнетает напряженность.
В подтверждение этому в Хасавюрте они получили письмо имама к князю Давиду, в котором тот писал:
«Вы знаете, что, кроме сына, я требую миллион рублей и сто пятьдесят мюридов, находящихся у вас в плену. Можете не торговаться, на меньшее я не соглашусь. В случае отказа ваша семья будет распределена по разным аулам».
Князь не мог скрыть своего потрясения.
Чуть помолчав, он обратился к гонцам голосом, хриплым от волнения:
— Я больше не стану отвечать вашему имаму! Можете передать ему, что я давно уже распростился со своей семьей, в ее Божьей милости! — Он глубоко вздохнул. — Если в субботу на этом же самом месте вы не передадите мне официальное согласие имама на мое первоначальное предложение, клянусь Создателем, я в тот же день покину Хасавюрт и увезу с собой Джемал-Эддина!
Когда князь замолчал, все стояли, пораженные его неистовой речью. Наконец один из гонцов, слушавших его с каменными лицами, прервал тягостное молчание, попросив князя изложить письменно свой ультиматум.
— Я больше не напишу ни строчки! Я и так потратил слишком много бумаги на человека, который постоянно нарушает свое слово!
Мюриды хотели что-то возразить, но князь с презрением отвернулся от них, словно собираясь уходить.
— Есть еще один выход, — после небольшой паузы вкрадчиво заговорил глава делегации Шамиля. — Имам согласен обменять вашу семью на своего сына и сорок тысяч рублей в том случае, если княгиня Варвара и ее ребенок останутся у него. Ее освобождение будет предметом следующих переговоров.
Князь Давид окончательно потерял самообладание и чуть было не бросился на гонцов, но его вовремя удержали офицеры.
— Я не только не оставлю вам свою невестку, — кричал он, — но не позволю удерживать даже моих слуг!
Поднялся страшный шум, все заговорили разом, а лорд заметил, как побагровел от гнева Джемал-Эддин: ему стало стыдно за поведение своих соплеменников.
Лорд Этелстан подумал, что этак дело дойдет до пистолетов, но офицерам удалось успокоить князя и Джемал-Эддина, а гонцы поспешили прочь.
Русские решили послать к Шамилю переводчика-армянина, присутствовавшего на всех предыдущих переговорах. Он служил в русской армии и был очень хитрым дипломатом.
— Уверен, — произнес лорд Этелстан, рассказав о случившемся Наталии, — имам не захочет потерять сына. У кавказцев узы крови считаются священными. И в последнюю минуту Шамиль найдет способ принять предложение князя, сохранив при этом свое лицо!
— Но эта ситуация невыносима! — воскликнула Наталия.
— Бряцание оружием часто ни к чему не приводит, — спокойно ответил лорд, — я уверен, в конце концов, княгиня Анна и все остальные заложники вернутся.
— Кроме Дмитрия, — тихо произнесла графиня. — Я знаю, Шамиль никогда его не отпустит. Он одержим идеей вырастить Дмитрия кавказцем, так же как царь вырастил Джемал-Эддина русским!
Такого отчаяния в ее голосе лорд еще не слышал.
Пока он в раздумье подыскивал слова, способные утешить бедную Наталию, она неожиданно произнесла изменившимся голосом:
— Вы дадите мне немного денег?
22 
