27 
Баронесса открыла дверь, впустила его в комнату, и только тут он понял, что она привела его в свою спальню. Великолепная кровать с балдахином была увенчана короной Воронцовых, которую поддерживали золоченые купидоны. Лорд Этелстан услышал, как за ними захлопнулась дверь, и в следующий момент Кайрил была уже в его объятиях.
— О Дарси, Дарси! — воскликнула она. — Как я скучала по вас! Если бы вы только знали, как я скучала! Любите меня, как любили раньше! Любите и дайте мне поверить, что мы снова можем быть счастливы!
Лорд Этелстан машинально обнял ее, и она подняла к нему свое умоляющее лицо.
Отказать ей он не смог: их слишком многое связывало, на какой-то миг прошлое ожило в его памяти. Конечно, их отношения никогда не станут прежними, но можно хотя бы притвориться, попытаться раздуть почти потухший огонек в небольшое пламя.
Коснувшись ее губ, он привлек ее в свои объятия.
Через час лорд Этелстан вернулся в свои апартаменты. Обрадованный, что в гостиной никого нет, он позвонил и заказал бутылку шампанского. Когда принесли вино, он опустился в кресло и выпил один за другим несколько бокалов. Он все еще ощущал запах Кайрил, действовавший на него как наркотик.
Ее-то он, может быть, и сделал счастливой, но самому ему ясно, что нет ничего более безнадежного, чем возрождение теней прошлого. Живя в Индии, он часто сравнивал с Кайрил женщин, которые его окружали, но ни в одной из них не находил и малой толики ее красоты, страстности и обаяния.
«Мне тридцать пять лет. Пора остепениться и обзавестись наследником», — часто говорил он себе, думая о своих огромных владениях в Англии, о том, что рано или поздно он, разумеется, оставит дипломатическую службу и, поселившись в имении, будет принимать участие в делах графства и заседать в палате лордов. Но он не представлял себе, как будет жить в имении один.
Этелстан-Парк был слишком велик и внушителен; ему требовалась хозяйка, а сам лорд хотел иметь рядом женщину, которую полюбит, которая станет частью его самого, которой он будет гордиться, как матерью своих детей.
«Теперь уже слишком поздно!» — думал он, понимая, что в его возрасте невозможно жениться на девочке, только что покинувшей классную комнату.
А женщины постарше все замужем, и их мужья — снисходительные или ревнивые — непреодолимое препятствие для брака!
Казалось невероятным, но ни одну из многочисленных женщин, знакомых ему, лорд не мог представить себе в роли своей жены.
Он знал, что во многих знатных домах он был бы желанным гостем, ему бы оказывали различные знаки внимания, присылали приглашения на приемы и балы, но он не мог припомнить ни одной незамужней женщины, которую счел бы достойной сопровождать себя.
— Но ведь умереть холостяком смешно! — сказал он вслух и решил, что, вернувшись в Англию, он предпримет решительные шаги, чтобы покончить со своим холостяцким положением. Хозяйки лондонских салонов, разумеется, с удовольствием дадут ему совет. Но если уж и они не помогут, то он обратится к королеве, которая сама бесконечно счастлива с принцем-консортом и всем остальным желает такого же блаженства.
Но королева вышла замуж в двадцать один год!
«Ну что я стану делать с неоперившейся девчонкой, черт возьми?» — спрашивал себя лорд. Он содрогался при мысли, что ему придется взять в жены девушку голубой крови и стать для нее воспитателем, как это делали многие его друзья. Они жили в уединении в поместьях, производя ребенка за ребенком. Мужья забавлялись в Лондоне, содержали любовниц в нарядных виллах в Риджент-Парке, посещали веселые ночные заведения, которых становилось в Лондоне все больше и больше, так что столица Англии уже могла соперничать с Парижем.
«Необходимо что-то предпринимать, и незамедлительно!» — убеждал себя лорд Этелстан.
Эта мысль угнетала его, как и сознание невозможности вернуть из прошлого любовь к Кайрил.
Раньше он считал, что их взаимное влечение — нечто большее, чем просто физическое желание, что в их близости присутствует момент слияния душ, которого ищут все мужчины, да редко находят.
Но сегодня он понял, что волшебство их любви безвозвратно исчезло.
«Чего я хочу? Чего, черт возьми, я хочу от жизни и от женщин?» — эти мучительные вопросы одолевали лорда.
Он встал с кресла и подошел к окну.
Солнце уже садилось, окруженное золотистым нимбом, освещая почти райскую красоту зеленой плодородной долины. Он поднял глаза к небу: прямо над ним, широко раскинув крылья, парил огромный орел. Гордый царь птиц, он был символом свободы, могущества и независимости. Он был выше этого мира со всеми его проблемами.
27 
