3 
Наконец взору лорда Этелстана открылся Ведено — штаб-квартира Шамиля, где он обычно находился в перерывах между битвами. Он выбрал это место не случайно — добраться к нему можно было, только проделав опасное путешествие по крутым горным тропам.
Это селение называли Большим Аулом. Бросив взгляд на крепость, окруженную частоколом, лорд Этелстан увидел несущихся навстречу ему на бешеной скорости всадников под черными, развевающимися на ветру знаменами.
За Ведено поднимались густо заросшие склоны, сбоку пролегал глубокий овраг, по дну которого между огромными валунами с шумом несла свои воды бурная горная река.
Всадники, стремительно приближавшиеся к лорду Этелстану, в последний момент резко остановили лошадей, что само по себе было своеобразным приветствием. Окружив лорда и его людей, они теперь уже неторопливо направились к крепости.
К ней вела только одна дорога, защищенная блокгаузом и сторожевой башней, с которой открывался вид на всю местность. Подъезжая, лорд увидел огромную пушку европейского производства, пороховой погреб и сооружение, напоминавшее склад. Рядом был устроен водоем, питающийся от горной реки и соединенный с огромным прудом внутри крепости, где, как он узнал позже, купались как люди, так и лошади.
Лорд с интересом оглядывался по сторонам, но рассмотреть все в подробности у него не было возможности. Через несколько минут он уже стоял перед домом имама, который охранялся мюридами с обнаженными саблями.
Лорд Этелстан спешился и увидел поклонившегося ему красивого, сухощавого человека с черными глазами и черной бородой.
— Я Хаджи, ваше превосходительство, домоправитель имама. От его имени приветствую вас в Ведено!
Лорд Этелстан ответил на приветствие, и его пригласили в дом. Первое, что бросилось ему в глаза, это скудость и аскетизм обстановки. Но далее все его внимание было приковано к Шамилю.
Тот сидел в простом деревянном кресле, как на троне, по обеим сторонам его стояли мюриды с обнаженными саблями и переводчик. Вид Шамиля производил сильное впечатление.
Более шести футов и трех дюймов ростом, с тонкими, точеными чертами лица, говорящими о благородном происхождении, с рыжей, словно выкрашенной хной бородой и странными пронзительными глазами под тяжелыми бровями, он выглядел настоящим героем, волнующим воображение своих сподвижников и вызывающим их восхищение. Местные жители считали Шамиля сыном грузинского князя.
Он носил традиционную для Кавказа одежду в черных тонах. Его длинную черкеску украшали двойные ряды серебряных газырей.
Обычно кавказцы носили тяжелые овчинные папахи, папаха же Шамиля представляла собой огромный тюрбан с красными кисточками, отороченный черной овчиной. На его сильных, стройных ногах красовались мягкие черные кожаные сапоги до колен, а ладони были выкрашены хной.
Какое-то мгновение мужчины молча смотрели друг на друга. Высокий, широкоплечий, с горделивой осанкой и холодным взором англичанин и фанатично одержимый идеей Священной войны ее вождь, повинный в крови тысяч людей, обладающий магической силой предводителя.
Наконец Шамиль улыбнулся.
— Добро пожаловать в Дарго-Ведено, ваше превосходительство! Я восхищен вашей храбростью и мужеством, не обладай которыми, вы бы сейчас здесь не стояли.
Он говорил на татарском языке, и лорд Этелстан, считавший своим долгом изучать язык страны, в которой он пребывал, ответил ему на том же языке:
— Рад, что мне представилась такая возможность.
— Не многие отважились бы на такое путешествие, — сказал Шамиль. — Надеюсь, что вы извлечете из него пользу для себя.
— Чем бы ни закончились наши переговоры, — ответил Этелстан, — для меня большая честь встретиться с имамом.
Шамиль пригласил лорда сесть, угостил его чаем с традиционными лепешками и поинтересовался новостями из Англии, особо подчеркнув свой интерес к намерению королевы Виктории оказать ему помощь.
Этелстану было трудно объяснить, что при всей заинтересованности англичан в продолжении кавказской войны, они не были способны к практическим действиям, например, доставке Шамилю оружия в дополнение к тому, что он уже получил.
Однако лорд привез имаму в подарок прекрасные золотые часы с цепочкой, которые, казалось, тому понравились. Мюриды особенно любили часы и ценили их превыше всяких драгоценностей.
Шамиль не мог принять подарок прямо из рук христианина, поэтому лорд Этелстан положил часы на стол, а слуга взял их.
3 
