2 
— Ты и правда думаешь, что я выйду замуж за француза? — спросила Шина.
— Надеюсь, нет, во всяком случае, до тех пор, пока ты заботишься обо мне. А я так в этом нуждаюсь, моя милая девочка.
— Однако ты отсылаешь меня от себя, — заметила она с укором.
Патрик О’Донован отвернулся. Шина давно заметила, что иногда ему трудно было смотреть ей в глаза.
— Что поделаешь, — медленно произнес он. — Да, что поделаешь.
Он вздохнул и поднялся с намерением выйти из комнаты, но Шина остановила его:
— Послушай, дядя Патрик, ты знаешь, что я не хочу ехать в Париж. Знаешь, что мне не нужна эта работа. Вдруг твое сердце не выдержит. И если мы оба хотим, чтобы я осталась, тогда давай откажемся от этого предприятия.
— Есть основания, не позволяющие мне так поступить, дорогая.
— Что за основания? Что это за друзья, требующие от тебя таких жертв. И друзья ли они?
Патрик О’Донован прошелся по кухне и встал спиной к огню. Всегда, когда он останавливался там, Шина знала по выражению его лица, что сейчас он входит в роль и начнет произносить слова, навязшие на зубах, слова, которые уже автоматически слетали с его губ.
— Ты должна довериться своему бедному старому дяде, — начал он. — Ведь я всегда делаю то, что лучше для тебя. С тех пор как у тебя никого не осталось, кроме меня, и твои бедные отец и мать — пусть земля им будет пухом — утонули, я заботился о тебе как о собственном ребенке. Малышка Шина — бедная сиротка, у которой никого не осталось, кроме дяди. Я делал все, что было нужно тогда, моя дорогая, и я отстаиваю твои интересы сейчас. И поверь мне, Бог — свидетель, я думаю о тебе и теперь.
Шина вздохнула. Знакомые слова. Дядя всегда так говорил, когда хотел настоять на своем и поступить так, как считал нужным.
— Очень хорошо, — коротко сказала она. — Пусть будет Лоусон. И когда я еду?
— Через две недели, — ответил он.
Никогда две недели не пролетали для Шины так быстро. И вот она здесь, в Париже. Приключения начинаются. Это наполнило ее тревогой, перерастающей в страх.
Все было так неожиданно, так не похоже на то, что она когда-либо себе представляла.
«Я пропаду», — не однажды это приходило ей в голову за две прошедшие недели. Но теперь, шагая за носильщиками, она неожиданно воспряла духом. В кои-то веки еще доведется увидеть Париж.
Даже запахи станции были для нее непривычны. Было что-то волнующее в том, насколько отличались попадающиеся ей по пути люди, в их голосах, взлетающих до раздражающе высоких нот, и даже в том, как внезапно выглядывало солнце, освещая улицу.
Шину снова начало тревожить то обстоятельство, что у нее осталось так мало денег. Приедет ли машина? Носильщик остановил свою тележку. Теперь они оба стояли, и девушка не представляла, что ей делать дальше. Она бросала тревожные взгляды на вереницу подъезжающих машин. Внезапно она обратила внимание на высокого мужчину, который направлялся к ней. И когда он, подойдя, снял шляпу, ее поразила выразительность его серых глаз, которые выделялись на фоне смуглой кожи.
— Миссис Лоусон?
Этот вопрос был обращен к ней.
— Нет… то есть да, я миссис Лоусон. — ответила она поспешно.
— Здравствуйте. Я Люсьен Мансфильд. Мадам Пелейо попросила меня встретить вас.
— Как мило… Я надеялась, что кто-нибудь встретит меня.
— Машина вон там, — указал он.
И носильщик, не требуя дальнейших пояснений, отправился к ней со своей тележкой.
— Хорошо ли прошло путешествие?
— Да, спасибо.
Вопрос был чисто формальным, и Шина, проследовав за своим багажом к большому дорогому лимузину, подумала, что ее провожатый скован и нерешителен. И еще в нем было что-то такое, что заставляло ее быть начеку и следить за каждым своим словом.
Наконец, она решила, что он, должно быть, англичанин, и это очень удивило ее.
Ее вещи быстро уложили в багажник автомобиля, и, прежде чем Шина смогла достать свои жалкие остатки франков, ее спутник успел дать на чай носильщику и отпустил его. А Шина оказалась на заднем сиденье машины, с укутанными в мягкий плед ногами. Шофер в фуражке с кокардой захлопнул дверь, и они поехали по освещенным яркими лучами солнца улицам с высокими серыми домами, с магазинами, полными красочных товаров, и людьми, сидящими в маленьких кафе за столиками, вынесенными на тротуар.
На какое то время Шина забыла о себе, о своих проблемах и спутнике. Она только смотрела в окно и впитывала первые впечатления от Парижа. Затем она заметила, что ее спутник наблюдает за ней.
2 
