25 
— Но вы очень стройная.
— Вы стройнее, ответила Фифи Фонтес. — Может быть, я выше ростом, но нет, просто у меня каблуки повыше. Она посмотрела на Шину и вдруг сказала: — А вы знаете, как ни странно, мы очень похожи!
— Вы мне льстите, — покачала головой Шина. — Как жаль, что это не так.
— Именно так, — настаивала Фифи. — Встаньте, пожалуйста, на минуточку и подойдите к зеркалу.
Шина повиновалась.
— Снимите шляпу, — сказала француженка.
Шина сняла шляпу, и часть волос, выбившись из-под шпилек, заструилась вокруг лица небольшими тонкими завитками. Щеки ее порозовели, а темные, хотя и ненакрашенные ресницы были ничуть не хуже, чем у актрисы.
— Вы видите? — торжествующе воскликнула Фифи Фонтес. — Мы похожи. Хотя вы натуральная блондинка, а я крашусь. У меня не такие синие глаза, и на вас нет косметики. Теперь вы понимаете, что я имею в виду.
Конечно, Шина понимала, о чем идет речь, но разница была все равно слишком велика.
Жемчуг на шее актрисы, блеск алмазов в маленьких ушках, красивые линии серого платья, безусловно, усиливали ее привлекательность.
«У меня лучше цвет лица», — подумала Шина. У нее была чистая бело-розовая кожа, в то время как у Фифи проглядывала желтизна под пудрой и румянами.
— У меня появилась идея! — вскричала вдруг Фифи Фонтес. — И пожалуйста, не противьтесь!
— Не противиться чему? — спросила Шина.
— Я хочу подарить вам платье. Это будет подарок от чистого сердца, — последовал ответ.
— Но мне не нужно подарков… — начала Шина.
— Вы не должны отказываться. Это несправедливо. Вы оказали мне неоценимую услугу. Послушайте, в бумажнике было больше ста тысяч франков. Знаете ли вы, сколько это будет в английских деньгах?
— Чуть больше ста фунтов, — сказала Шина.
— Точно! — закивала Фифи Фонтес. — Я не успела вчера оплатить счет за шубу, которую купила в магазине. Вот почему я так разволновалась, когда пропал бумажник. Если бы деньги попали в нечестные руки, я бы никогда их больше не увидела.
Шина вспомнила алчный блеск в глазах официанта. Если бы он первый подобрал бумажник, то, безусловно, так бы оно и было.
— Но самое важное, — продолжала Фифи Фонтес, — это письмо. Видите ли, пять лет назад, когда я приехала в Париж, я влюбилась в одного человека. Я стала актрисой против воли родителей. Мое настоящее имя — Мари Арман, мой отец — нотариус из Амьена. Это очень почтенные, солидные люди. Они хотели, чтобы я осталась в Амьене и вышла замуж. Но я уехала в Париж, стала выступать и влюбилась. Он был замечательным человеком. Но мой отец не хотел мне такого мужа. У него не было ни денег, ни амбиций, единственное, что он любил, — это небо. Летчик-испытатель, он любил свою опасную работу. В будущем мы планировали, что он сменит ее. Но в душе мы оба знали, что у него нет будущего. Это его последнее письмо мне, перед тем как он разбился на самолете.
— Мне очень жаль, — тихо проговорила Шина.
— Первое время я не могла говорить об этом. — Фифи Фонтес секунду помолчала. — Но теперь я понимаю, что эта любовь была самым прекрасным в моей жизни. Я никогда не забуду об этом. Благодаря Антуану я попала в варьете. Именно ему я обязана своим успехом. Вдохновленная любовью, я пела и танцевала, как никогда раньше. В ночь, когда я получила это письмо, я поклялась, что оно будет моим талисманом. Я спрятала его у себя на груди. Я не знала тогда, что это письмо будет последним. Через два дня Антуан погиб.
— О, как я рада, что нашла письмо! — воскликнула Шина.
— Если бы я потеряла его, удача покинула бы меня, — сказала ей Фифи. — Это глупо звучит, но я суеверна. Когда письмо Антуана у сердца, я знаю, все будет хорошо. Он рядом и желает мне бесконечного успеха.
Фифи Фонтес замолчала, достала носовой платочек и вытерла слезы, которые навернулись ей на глаза.
— Я редко говорю о нем, — сказала она. — Теперь уже не осталось никого, кто знает об этой истории. Эта тайна покоится глубоко в моем сердце. Но, так или иначе, это очень большая часть моей жизни. — Она улыбнулась сквозь слезы. — Теперь вы понимаете, что вы для меня сделали?
— Я так рада, что смогла помочь вам.
— И вы должны понять, что я не могу вас не отблагодарить. Это было бы несправедливо! Позвольте подарить вам платье. Пусть оно будет вашим первым парижским платьем.
— Если только оно вам не нужно, — сдалась Шина.
Фифи Фонтес удивилась:
25 
